Создание «Истории государства Российского». Ее источники. Общая концепция. Карамзин «История государства Российского» – краткий критический анализ

Карамзина с самого своего появления имела немедленный и всеобщий успех. По распродаже она била рекорды. Громадное большинство читателей восприняло ее как каноническую картину российского прошлого. Даже либеральное меньшинство, которому не по душе был ее главный тезис о действенности самодержавия, было увлечено литературной прелестью изложения и новизной фактов. С тех пор критические взгляды изменились, и сегодня никто уже не переживет восторгов публики, читавшей это в 1818 году. Исторический взгляд Карамзина узок и исковеркан специфическим для XVIII века характером его мировоззрения. Он занимался изучением исключительно (или почти исключительно) политической деятельности русских государей. Русский народ практически оставлен без внимания, что и подчеркивается самим названием – История государства российского . Суждения, которые он выносит по поводу царствующих особ (поскольку лица ниже рангом не слишком привлекают его внимание) часто составлены в морализаторском, сентиментальном духе. Его основополагающая идея о все искупающих добродетелях самодержавия искажает прочтение некоторых фактов.

Николай Михайлович Карамзин. Портрет кисти Тропинина

Но у этих недостатков имеется и хорошая сторона. Заставляя читателя воспринимать русскую историю как единое целое, Карамзин помог ему понять ее единство. Рассуждая о поведении государей с точки зрения моралиста, он получал возможность осуждать их за эгоистическую или деспотическую политику. Сосредоточивая внимание на действиях князей, он придавал своему труду драматизм: больше всего воображение читателя поражали именно истории отдельных монархов, без сомнения, основанные на солидных фактах, но поданные и объединенные с искусством настоящего драматурга. Самая знаменитая из них – история Бориса Годунова , которая стала великим трагическим мифом русской поэзии и источником трагедии Пушкина и народной драмы Мусоргского.

Николай Михайлович Карамзин. Видеолекция

Стиль Истории риторичен и красноречив. Это компромисс с литературными консерваторами, которые за то, что он написал Историю , простили Карамзину все прежние грехи . Но в главном она все-таки представляет развитие французского, в духе XVIII века, стиля молодого Карамзина. Он абстрактен и сентиментален. Он избегает, или, точнее, упускает всякую локальную и историческую окраску. Выбор слов рассчитан на универсализацию и гуманизацию, а не на индивидуализацию древней Руси, и монотонно закругленные ритмические каденции создают ощущение непрерывности, но не сложности истории. Современники любили этот стиль. Кое-кому из немногих критиков не нравились его высокопарность и сентиментальность, но в целом вся эпоха была им очарована и признала его величайшим достижением русской прозы.

Знаменитый писатель, историк, поэт, публицист. Создатель "Истории государства Российского".

Семья. Детство

Николай Михайлович Карамзин родился в Симбирской губернии в семье небогатых образованных дворян. Получил хорошее домашнее образование. В 14 лет начал учиться в Московском частном пансионе профессора Шадена. По окончании его в 1783 году отправился в Петербург на службу в . В столице Карамзин познакомился с поэтом и будущим сотрудником своего «Московского журнала» Дмитриевым. Тогда же им был опубликован первый перевод идиллии С. Геснера «Деревянная нога». Прослужив в армии меньше года, Карамзин в невысоком звании поручика в 1784 году ушел в отставку и вернулся в Симбирск. Здесь он вел внешне светскую жизнь, но при этом занимался самообразованием: изучал историю, литературу и философию. Друг семьи Иван Петрович Тургенев, масон и литератор, состоявший в большой дружбе с , сыграл определенную роль в жизни будущего писателя. По его совету Николай Михайлович переехал в Москву и познакомился с кружком Новикова. Так начался новый период в его жизни, охватывающий время с 1785 по 1789 годы.

Московский период (1785-1789). Путешествие в Европу (1789-1790)

В Москве Карамзин переводит художественную прозу, с 1787 года регулярно публикует свои переводы «Времен года» Томсона, «Деревенских вечеров» Жанлис, трагедии «Юлий Цезарь», трагедии Лессинга «Эмилия Галотти». Также он начинает писать для журнала «Детское чтение для сердца и разума», издателем которого был Новиков. В 1789 году в нем появилась первая оригинальная повесть Карамзина «Евгений и Юлия».

Вскоре Николай Михайлович решает отправиться в путешествие по Европе, ради чего закладывает наследственное имение. Это был смелый шаг: он означал отказ от жизни на доходы от наследственного поместья и обеспечения себя за счет труда крепостных крестьян. Теперь Николаю Михайловичу оставалось зарабатывать на жизнь собственным трудом профессионального литератора. За границей он провидит около полутора лет. В течение этого времени он посещает Германию, Швейцарию, Францию, где наблюдает деятельность революционного правительства. В июне 1789 года из Франции Карамзин переезжает в Англию. Во время всего путешествия литератор знакомится с интересными и выдающимися людьми. Николая Михайловича интересуют жилища людей, исторические памятники, фабрики, университеты, уличные гуляния, трактиры, деревенские свадьбы. Он оценивает и сравнивает характеры и нравы той или иной национальности, изучает особенности речи, записывая различные беседы и собственные размышления.

У истоков сентиментализма

Осенью 1790 года Карамзин возвращается в Москву, где предпринимает издание ежемесячного «Московского журнала», в котором выходили его повести (такие как «Лиодор», «Наталья, боярская дочь», «Флор Силин»), критические статьи и стихотворения. Здесь же были напечатаны знаменитые «Письма русского путешественника» и повесть «Бедная Лиза». К сотрудничеству в журнале Карамзин привлек Дмитриева и Петрова, Хераскова и и др.

В своих произведениях данного периода Карамзин утверждает новое литературное направление - сентиментализм. Доминантой «человеческой природы» это направление объявило чувство, а не разум, что отличало его от классицизма. Сентиментализм идеалом человеческой деятельности полагал не «разумное» переустройство мира, а высвобождение и совершенствование «естественных» чувств. Его герой более индивидуализирован, его внутренний мир обогащается способностью сопереживать, чутко откликаться на происходящее вокруг.

В 1790-е годы писатель издает альманахи. Среди них «Аглая» (ч. 1-2, 1794-1795), «Аониды», написанный в стихах (ч. 1-3, 1796-1799), а также сборник «Мои безделки», включающий в себя различные повести и стихотворения. К Карамзину приходит известность. Его знают и любят по всей России.

Одним из первых произведений Карамзина, написанных в прозе, является опубликованная в 1803 году историческая повесть «Марфа Посадница». Она была написана еще задолго до того, как в России началось увлечение романами Вальтера Скотта. В этой повести проявилось тяготение Карамзина к античности, классике как к недостижимому идеалу нравственности. В эпическом, античном виде представил Карамзин борьбу новгородцев с Москвой. «Посадница» затрагивала важные мировоззренческие вопросы: о монархии и республике, о народе и вождях, о «божественном» историческом предопределении и неповиновении ему отдельной личности. Симпатии автора были явно на стороне новгородцев и Марфы, а не монархической Москвы. Эта повесть обнаруживала и мировоззренческие противоречия писателя. Историческая правда была, несомненно, на стороне новгородцев. Однако Новгород обречен, плохие предзнаменования являются предвестниками скорой гибели города, и позже они оправдываются.

Но наибольший успех имела повесть «Бедная Лиза», опубликованная в 1792 году и ставшая знаковым произведением сентиментализма. Часто встречающийся в западной литературе восемнадцатого века сюжет о том, как дворянин соблазнил крестьянку или мещанку, в русской литературе впервые разработал в данной повести Карамзин. Биография нравственно чистой, прекрасной девушки, а также мысль о том, что подобные трагические судьбы могут встречаться и в окружающей нас действительности, способствовали огромному успеху этого произведения. Важно было и то, что Н.М. Карамзин учил своих читателей замечать красоту родной природы и любить ее. Гуманистическая направленность произведения имела неоценимое значение для литературы того времени.

В этом же 1792 году появилась на свет повесть «Наталья, боярская дочь». Она не столь известна, как «Бедная Лиза», однако затрагивает очень важные нравственные вопросы, которые волновали современников Н.М. Карамзина. Одним из важнейших в произведении является проблема чести. Алексей, возлюбленный Натальи, был честным человеком, служившим русскому царю. Поэтому он признался в своем «преступлении», в том, что похитил дочь Матвея Андреева, любимого боярина государя. Но царь благословляет их брак, видя, что Алексей - достойный человек. Это же делает и отец девушки. Заканчивая повесть, автор пишет о том, что молодожены жили долго и счастливо и были похоронены вместе. Их отличала искренняя любовь и преданность государю. В повести вопрос чести неотделим от служения царю. Счастлив тот, кого любит государь.

Знаковым для Карамзина и его творчества стал 1793 год. В это время во Франции была установлена якобинская диктатура, потрясшая писателя своей жестокостью. Она возбудила в нем сомнения в возможности для человечества достичь благоденствия. Он осудил революцию. Философия отчаяния и фатализма пронизывает его новые произведения: повести «Остров Борнгольм» (1793), «Сиерра-Морена» (1795), стихотворения «Меланхолия», «Послание к А. А. Плещееву» и др.

К середине 1790-х годов Николай Карамзин становится признанным главой русского сентиментализма, открывавшего новую страницу в русской литературе. Он был непререкаемым авторитетом для , Батюшкова, юного .

«Вестник Европы». «Записка о старой и новой России»

В 1802 — 1803 годах Карамзин издает журнал «Вестник Европы», в котором преобладают литература и политика. В его критических статьях этого времени вырисовывалась новая эстетическая программа, что способствовало становлению русской литературы как национально-самобытной. Ключ самобытности русской культуры Карамзин видел в истории. Наиболее яркой иллюстрацией его взглядов стала упоминавшая выше повесть «Марфа Посадница». В своих политических статьях Карамзин обращался с рекомендациями к правительству, указывая на роль просвещения.

Стараясь воздействовать на царя Александра I в этом направлении, Карамзин передал ему свою «Записку о древней и новой России в ее политическом и гражданском отношениях» (1811), в которой отразились взгляды консервативных слоев общества, не одобрявших либеральные реформы государя. Записка вызвала раздражение последнего. В 1819 году литератор подал новую записку — «Мнение русского гражданина», вызвавшую еще большее неудовольствие царя. Однако Карамзин не отказался от веры в спасительность просвещенного самодержавия и позднее осудил восстание декабристов. Несмотря на это, Карамзина-художника по-прежнему высоко ценили молодые писатели, даже не разделявшие его политических убеждений.

«История государства Российского»

В 1803 году посредством своего друга и бывшего учителя юного императора Николай Михайлович получает официальное звание придворного историографа. Это имело для него огромное значение, так как теперь, благодаря назначенной государем пенсии и доступу к архивам, писатель мог осуществить задуманный им труд по истории отечества. В 1804 году он оставил литературное поприще и с головой окунулся в работу: в архивах и книжных собраниях Синода, Эрмитажа, Академии наук, Публичной библиотеки, Московского университета, Александро-Невской и Троице-Сергиевой лавры читал рукописи и книги по истории, разбирал древние фолианты ( , Троицкую летописи, Судебник Ивана Грозного, «Моление » и многие другие) выписывал, сравнивал. Трудно представить, какую огромную работу проделал историк Карамзин. Ведь на создание двенадцати томов его «Истории государства Российского» ушло двадцать с лишним лет напряженного труда, с 1804-го по 1826 год. Изложение исторических событий здесь отличалось, насколько это возможно, беспристрастностью и достоверностью, а также прекрасным художественным слогом. Повествование было доведено до . В 1818 году были изданы первые восемь томов «Истории», в 1821 году вышел 9-й том, посвященный царствованию , в 1824-м — 10-й и 11-й, о Федоре Иоанновиче и . Смерть оборвала работу над 12-м томом и не позволила осуществить масштабный замысел до конца.

Выходившие один за другим 12 томов «Истории государства Российского» вызывали многочисленные читательские отклики. Возможно, впервые за всю историю печатная книга спровоцировала такой всплеск национального самосознания жителей России. Карамзин открыл народу его историю, объяснил его прошлое. Рассказывали, что, закрыв восьмой том, воскликнул: «Оказывается, у меня есть Отечество!». Зачитывались «Историей» все — студенты, чиновники, дворяне, даже светские дамы. Читали в Москве и Петербурге, читали в провинции: например, в Иркутске закупили 400 экземпляров.

Но содержание труда воспринималось неоднозначно. Так, вольнолюбивая молодежь была склонна оспаривать поддержку монархического строя, которую выказывал на страницах «Истории государства Российского» Карамзин. А молодой Пушкин даже написал дерзкие эпиграммы на почтенного в те годы историка. По его мнению, этот труд доказывал «необходимость самовластья и прелести кнута». Карамзин, книги которого никого не оставили равнодушным, в ответ на критику всегда был сдержан, спокойно воспринимал как насмешки, так и похвалу.

Последние годы

Переехав жить в Петербург, Карамзин, начиная с 1816 года, каждое лето проводит в со своей семьей. Карамзины были радушными хозяевами, принимающими таких известных поэтов, как , Жуковский и Батюшков (они являлись членами созданного в 1815 году и отстаивавшего карамзинское направление в литературе общества «Арзамас»), а также образованную молодежь. Здесь часто бывал и молодой А.С. Пушкин, слушая, как старшие читают стихи, ухаживая за женой Н.М. Карамзина Екатериной Андреевной (она была второй женой писателя, у пары было 9 детей), уже немолодой, но обаятельной и умной женщиной, которой он решился даже послать признание в любви. Мудрый и опытный Карамзин простил выходку молодого человека, как и его дерзкие эпиграммы на «Историю». Через десять лет Пушкин, уже будучи зрелым человеком, по-другому посмотрит на великий труд Николая Михайловича. В 1826 году, находясь в ссылке в Михайловском, он напишет в «Записке о народном воспитании», что историю России следует преподавать по Карамзину, и назовет это произведение не просто трудом великого историка, но и подвигом честного человека.

В целом, последние годы жизни историка и писателя можно назвать счастливыми. Его связала дружба с царем Александром. Вдвоем они часто гуляли, беседуя, по Царскосельскому парку. Событием, омрачившим эти годы, стало . 14 декабря 1825 года Карамзин присутствовал на Сенатской площади. Историк, безусловно, был против восстания, хотя и видел среди бунтовщиков знакомые лица Муравьевых, . Через несколько дней после выступления Николай Михайлович сказал: «Заблуждения и преступления этих молодых людей суть заблуждения и преступления нашего века».

Сам Карамзин стал жертвой событий 14 декабря: стоя на Сенатской площади, он страшно простудился и 22 мая 1826 года скончался.

Память

В 1848 году в Симбирске была открыта Карамзинская общественная библиотека. В Новгороде на памятнике «1000-летие России» (1862) среди 129 фигур самых выдающихся личностей в российской истории есть и фигура Н.М. Карамзина. В Москве в честь Н.М. Карамзина назван проезд, в Калининграде - улица. В Ульяновске установлен памятник историку, в усадьбе Остафьево - памятный знак.

Сочинения

Избранные сочинения в 2-х тт. М.-Л., 1964.

История государства Российского. СПб., 1818-1826.

Полное собрание сочинений в 18-ти тт. М., 1998-2008.

Полное собрание стихотворений / Вступ. ст., подгот. текста и примеч. Ю. М. Лотмана. Л., 1967.

Среди многообразных аспектов идейной и художественной проблематики «Истории государства Российского» следует отметить и своеобразно раскрытую Карамзиным проблему народного характера. Самый термин «народ» у Карамзина неоднозначен; он мог наполняться различным содержанием.

Так, в статье 1802 г. «О любви к отечеству и народной гордости» Карамзин обосновал свое понимание народа — нации. «Слава была колыбелию народа русского, а победа — вестницею бытия его», — пишет здесь историк, подчеркивая самобытность национального русского характера, воплощением которого являются, по мысли писателя, знаменитые люди и героические события русской истории.

Карамзин не делает здесь социальных разграничений: русский народ предстает в единстве национального духа, а праведные «правители» народа являются носителями лучших черт национального характера. Таковы князь Ярослав, Дмитрий Донской, таков Петр Великий.

Тема народа — нации занимает важное место и в идейно-художественной структуре «Истории государства Российского». Многие положения статьи «О любви к отечеству и народной гордости» (1802) были здесь развернуты на убедительном историческом материале.

Декабрист Н. М. Муравьев уже в древнейших славянских племенах, описанных Карамзиным, почувствовал предтечу русского национального характера — увидел народ, «великий духом, предприимчивый», заключающий в себе «какое-то чудное стремление к величию».

Глубоким патриотическим чувством проникнуто и описание эпохи татаро-монгольского нашествия, тех бедствий, которые испытал русский народ, и того мужества, которое он явил в своем стремлении к свободе.

Народный разум, говорит Карамзин, «в самом величайшем стеснении находит какой-нибудь способ действовать, подобно как река, запертая скалою, ищет тока хотя под землею или сквозь камни сочится мелкими ручейками». Этим смелым поэтическим образом заканчивает Карамзин пятый том «Истории», повествующий о падении татаро-монгольского ига.

Но обратившись к внутренней, политической истории России, Карамзин не мог миновать и иного аспекта в освещении темы народа — социального. Современник и свидетель событий Великой французской революции, Карамзин стремился уяснить причины народных движений, направленных против «законных правителей»,понять характер мятежей, которыми была полна рабская история уже начального периода.

В дворянской историографии XVIII в. широко бытовало представление о русском бунте как проявлении «дикости» непросвещенного народа или же как результате происков «плутов и мошенников». Такое мнение разделял, например, В. Н. Татищев.

Карамзин делает значительный шаг вперед в уяснении социальных причин народных мятежей. Он показывает, что предтечей почти каждого бунта является бедствие, порой и не одно, обрушивающееся на народ: это и неурожай, засуха, болезни, но главное — к этим стихийным бедам добавляется «утеснение сильных». «Наместники и тиуны, — замечает Карамзин, — грабили Россию, как половцы».

И следствие этого — горестный вывод автора из свидетельств летописца: «народ за хищность судей и чиновников ненавидит царя, самого добродушного и милосердного». Говоря о грозной силе народных мятежей в эпоху Смутного времени, Карамзин, следуя летописной терминологии, иногда именует их ниспосланной провидением небесной карой.

Но это не мешает ему со всею определенностью назвать действительные, вполне земные причины народного возмущения — «неистовое тиранство двадцати четырех лет Иоанновых, адскую игру Борисова властолюбия, бедствия свирепого голода...». Сложной, исполненной трагических противоречий рисовал Карамзин историю России. Неотступно вставала со страниц книги мысль о моральной ответственности властителей за судьбы государства.

Вот почему традиционная просветительская идея о монархии как надежной форме политического устройства обширных государств — идея, разделяемая Карамзиным, — получала в его «Истории» новое наполнение. Верный своим просветительским убеждениям, Карамзин хотел, чтобы «История государства Российского» стала великим уроком царствующим самодержцам, научила бы их государственной мудрости.

Но этого не произошло. «Истории» Карамзина было суждено иное: она вошла в русскую культуру XIX в., став прежде всего фактом литературы и общественной мысли. Она открыла современникам огромное богатство национального прошлого, целый художественный мир в живом облике минувших столетий.

Неисчерпаемое многообразие тем, сюжетов, мотивов, характеров не на одно десятилетие определило притягательную силу «Истории государства Российского», в том числе и для декабристов, несмотря на то что они не могли принять монархическую концепцию исторического труда Карамзина и подвергли ее резкой критике.

Наиболее проницательные современники Карамзина, и прежде всего Пушкин, усмотрели в «Истории государства Российского» еще одну, важнейшую его новацию — обращение к национальному прошлому как предыстории современного национального бытия, богатой для него поучительными уроками.

Тем самым многолетний и многотомный труд Карамзина явился значительнейшим для своего времени шагом на пути формирования гражданственностирусской общественно-литературной мысли и утверждения историзма как необходимого метода общественного самопознания.

Это и дало Белинскому все основания сказать, что «История государства Российского» «навсегда останется великим памятником в истории русской литературы вообще и в истории литературы русской истории», и воздать «благодарность великому человеку за то, что он, дав средства сознать недостатки своего времени, двинул вперед последовавшую за ним эпоху».

История русской литературы: в 4 томах / Под редакцией Н.И. Пруцкова и других - Л., 1980-1983 гг.

Как «великие» «русские» «историки» Миллер, Шлёцер, Байер и Кун уничтожали исторические документы и мистифицировали русскую историю. Создание «русской» академиии с 28 членами не менее, чем Миллер «русскими» и не менее, чем Байер «историками», в течение ста лет продолжавшие мистифицировать и уничтожать исторические документы, свидетельствовавшие о великом прошлом России.

Сегодня основоположниками русской истории являются великие «русские» «историки»: Готлиб Байер (1694-1738), Герард Фридрих Миллер (1705-1783), Август Шлёцер (1735-1809), Арист Куник (1814-1899), которые осчастливили нас норманнской “теорией” происхождения руссов. Сюда ещё относят В.Н. Татищева, хотя написанная им “История Российская с самых древнейших времён” на самом деле исчезла, и мы сегодня имеем под этим заголовком татищевские “черновики”, изданные Миллером.

Нельзя доверять и такому источнику русской истории, как труды М.В. Ломоносова. Как только он занялся древней историей России, то неожиданно скоропостижно скончался на 54-омгоду жизни, будучи совершенно здоровым человеком. А изданный Миллером после его смерти под его именем труд по истории был исправлен в нужном направлении, где уже не было расхождений между Ломоносовым и Миллером. Ломоносов был первым критиком норманнской “теории”, которую пытался навязать нам Миллер и Ко, хотя в изданной Миллером трудов Ломоносова, не слова не сказано о критике этой теории.

Норманнской теории до сих пор придерживаются западные учёные, хотя уже в 1917 году в России она была признана антинаучной. Но если вспомнить, что за критику Миллера М.В. Ломоносов был приговорён к смертной казни через повешивание и год отсидел в тюрьме в ожидании приговора, пока не пришло царское помилование, то понятно, что в фальсификации русской истории были заинтересованы руководство Российского государства. Российскую историю писали немцы, вернее католики, специально для этой цели выписанные императором Петром I из Германии. И уже во времена Елизаветы, самым главным «летописцем» стал Миллер, прославившийся ещё и тем, что прикрываясь императорской грамотой, ездил по русским монастырям и уничтожал все сохранившиеся древние исторические документы.

Начиная с 1725 года, когда была создана Российская академия и до 1841 года, фундамент русской истории переделывали прибывшие с Европы плохо говорящие по-русски, но быстро становившимися знатоками русской истории следующие «благодетели» русского народа, заполонившие историческое отделение Российской Академии:

Коль Петер (1725), Фишер Иоганн Эбергард (1732),Крамер Адольф Бернгард (1732), Лоттер Иоганн Георг (1733), Леруа Пьер-Луи (1735), Мерлинг Георг (1736), Брем Иоганн Фридрих (1737), Таубер Иоганн Гаспар (1738), Крузиус Христиан Готфрид (1740), Модерах Карл Фридрих (1749), Стриттер Иоган Готгильф (1779), Гакман Иоганн Фридрих (1782), Буссе Иоганн Генрих (1795), Вовилье Жан-Франсуа (1798), Клапрот Генрих Юлиус (1804), Герман Карл Готлоб Мельхиор (1805), Круг Иоганн Филипп (1805), Лерберг Август Христиан(1807), Келер Генрих Карл Эрнст (1817), Френ Христиан Мартин (1818), Грефе Христиан Фридрих (1820), Шмидт Иссак Якоб (1829), Шенгрен Иоганн Андреас (1829), Шармуа Франс-Бернар(1832), Флейшер Генрих Леберехт (1835), Ленц Роберт Христианович (1835), Броссе Мари-Фелисите (1837), Дорн Иоганн Альбрехт Бернгард(1839).В скобках указан год вступления названного иностранца в Российскую Академию.

Как видите за сто десять лет существования «Руссой академии» из 28-ми её членов, «создателей» русской истории ни одной русской фамилии и только с 1841 года из 42 действительных членов Российской академии 37 уже русские. Но что толку. Историю России уже переписали, да и история всего Человечества была придумана вышеперечисленными «специалистами-историками». Они были не только специалистами по фальсификации историй, они были также специалистами, по фабрикации и подделке летописей.

Поэтому всё, что написали Байер, Миллер, Шлёцер, натворившие делов ещё до создания «русской» академии, не соответствует никакой действительности. Эти же специалисты создали немецкую историю, историю Рима и Греции, увязав их, а вернее сделав независимыми от истории Российской Державы. Поэтому, сегодняшние историки удивляются, как мог Н.А. Морозов не поверить в историю Египта, Рима, Греции, Китая, ведь есть же летописи. Но в том то и дело, что большинство древних летописей написаны в XVIII-XIX веках в Питербурге, а все древние летописи России подделаны этими же историками и “летописцами”, проникших во все конфессии, где только требовались летописцы.

То, что существует единый центр подделки летописей и переделки истории, убеждает нас такой, например факт, как постоянная редакции священной книги землян – Библии, которая, тем не менее, оказывается одинаково переделана, как у католиков, так и у протестантов, как у православных, так и у старообрядцев.

Например, книги Макавея, существовавшие ещё в XIX веке, одновременно исчезли из католического и православного изданий. Это без всяких Вселенских соборов и вердиктов митрополита или папы. Захотели, взяли и вычеркнули и даже не посмотрели на то, что в Священных писаниях нельзя ничего вычёркивать и вообще нельзя переделывать ни одно слово. Но если подделывается и переделывается священное писание, то историю сам бог велел переделать. Причём, это делается не взирая на мнение и знания народа. Например, сегодня мы из школьного учебника новейшей истории внедрённого нам Соросом узнаём, что во Второй мировой войне победили американцы, а Россия и её народы вообще не причём.

Немецкий историк Миллер – автор “шедевра” русской истории нам рассказывает, что Иван IV был из рода Рюриковичей. Сделав такую незамысловатую операцию, Миллерубыло уже нетрудно оборвавшийся род Рюриковичей с их несуществующей историей приживить к истории России. Вернее зачеркнуть историю Российского царства и заменить её историей Киевского княжества, чтобы потом сделать заявление, что Киев – мать русских городов (хотя Киев по законам русского языка должен был быть отцом, ну да простим ему плохое знание русского языка). А ведь эта фраза даёт возможность сегодня нашим недругам стравливать людей между собой.

Рюрики никогда не были царями в России, потому что такого царского рода никогда не существовало. Был безродный завоеватель Рюрик, который пытался воссесть на русский престол, но был убит Святополком Ярополковичем. Точно также и Киев никогда не был и не мог быть столицей России. В русском языке сохранилась пословица: «Язык до Киева доведёт» из которой ясно, что Киев здесь не возвеличивается, а возвеличивается язык. Если бы хотели возвеличить этот город, то сказали бы, например, что все дороги ведут в Киев или что-то в этом духе. А чтобы возвеличить язык, нужно было в этой пословице назвать город из такой глухомани, из такой Тьму Таракани, что каждый произносящий эту пословицу, понимал важность языка, благодаря которому можно добраться даже до такой дыры, как Киев.

Забегая вперёд мы можем также сказать, что Украина никогда не была самостоятельной территорией и всегда входила в состав России и не была никакого воссоединения России с Украиной, которое произошло лишь в воспалённом мозгу Миллера. Периодически Украину, как и другие территории России, захватывали крестоносцы и прочие завоеватели, а её освобождение русскими войсками даже с трудом можно назвать воссоединением, потому что слово “освобождение” не равно русскому слову “воссоединению” и только для плохо понимающих русский язык, эти два слова тождественны.

В России была всего одна царская династия: Великих Маголов (маг + ол = великие служители). Они правили в Византии, Турции, Иране, Индии, Китае и естественно в России.

Подделка русской истории бросается в глаза сразу же при чтении «русских» «летописей». Поражает обилие имён князей, правивших в разных местах России, которые нам выдаются за центры России. Если, например, какой-нибудь князь Чернигова или Новгорода, оказывался на русском престоле, то должна была быть какая-то преемственность в династии. А этого нет, т.е. мы имеем дело или с мистификацией, или с завоевателем, воцарившемся на русском престоле. Поскольку те, кто переписывает историю, как правило, лишён души (поскольку человек с душой просто не сможет пойти на такое), то творить и созидать такой человек не может по определению. Всё на что он способен, это перетасовать династическую колоду и добавить новых персонажей. Поэтому мы достаточно легко восстановили династию русских царей, называемых Великими Моголами.

То, что русских царей называли ещё пресвитерами, говорит о том, что духовная и светская власть до Ивана Грозного были ещё не разделены и царский престол и церковная власть были в одних руках. Царский двор и правительство находились в Царьграде (позднее Царицин, потом Сталинград, а ныне Волгоград), который был столицей Мира.

Название России, которое якобы появилось только в XVI веке при Иване Грозном, а до этого, она по утверждению г-на Миллера называлась Русь, на самом деле не соответствует никакой действительности. Потому что так называли лишь части России, была: Белая Русь, Киевская Русь, Чёрная Русь (Черногория), Пегая Русь (Китай), Эт Русь (этрусски), Бор Русь (Боруссия – до сих пор сохранившаяся область в Германии), Пер Русь (современная Пруссия) и т.д.Как легко обмануть оказывается наших историков, которые даже из этого примера не могут увидеть, что Русь – это лишь часть России, но никак не вся Россия.

Слово Русь происходит от имени Руса – первого Спаса (которых сейчас называют Христами), давшего людям русский язык. Настоящее его имя, было Прометей. А Русом он назван потому, что асуры после титаномахии (т.е. войны с великанами) были настроены резко против людей. Прометей, будучи титаном (асуром) дал нам якобы огонь, но фар, откуда фаренгит, т.е. огонь язык. Другими словами Прометей прославил себя среди Человечества тем, что дал нам божественный язык асуров, который получил название русский. Прометей был для нас не просто асур, а он был рус (обратное прочтение асур), т.е. асур, который за людей. В русском языке часто смена направления чтения вела к противоположному смыслу, например: «даж» – дающий, а «жад» – жмот, т.е. «не дающий», или «бог» – тот, которому отдают, а «гоб», откуда гобино – то, что получают взамен (древнерусское название судьбы). До Прометея у жрецов в ходу был Дэванагари, а после его подарка жрецы перешли на асурский, т.е. русский язык.

Как считают некоторые новохронологи, слово «Русь» синоним слова «орда», но с этим нельзя согласится. Мы сейчас видим, что социальная структура страны делится на три уровня: район, область, республика и это не произвол большевиков или правительств, а законы синергетики, тройным уровнем легче управлять. А в древности уровни деления страны назывались иначе: орда (республика), русь или более правильно урус, которое впоследствии было переделано на «улус», означавшее княжество, как в России, так и в Византии (то же что губерния или область), и королевство. В моём исследовании “Волхвы” показано, что князь (тот, кто прошёл кон) был по уровню выше короля (так как король находился в 1-м коне), а царь был на десять порядков выше князя. И каждый, согласно своего уровня достижения, допускался на соответствующее место в управлении обществом, т.е. «по Сеньке была и шапка».

Рюрики, Гельмарики, Эльмарики – это всё королевские родовые имена, которых было предостаточно в Европе, разбитой на множество королевств (уездов), объединённых потом в небольшие княжества (урусы или руси, т.е. области) типа: Голландия, Германия, Дания и пр. Поэтому попытка поставить тождество между Русью и Россией не соответствует никакой реальной истории. Россияникогда не была княжеством, т.е. урусом или как сейчас говорят Русью. Она всегда была огромной страной, состоящей из орд, урусов и королевств (уездов), которые соответственно возглавляли: пан, князь, король, во главе же всей страны стоял царь (таблица 1.). Миллеру не представило особого труда заменить панов на ханов, чтобы ещё больше запутать историю.

Таблица. Территориальное деление древней России и административные представители

Сегодня нам упорно внушают, что во всех социальных неудачах виноваты масоны и их союзники иудеи. Можно сколько угодно писать о том, какие плохие эти дяди и тёти, но совершенно нельзя писать об истинных причинах и истинных виновниках нашего сегодняшнего положения. Потому что и масоны и иудеи – это лишь жупел, и если хотите ветряные мельницы, с которыми безуспешно боролся, если вы помните, известный персонаж Сервантеса – Дон Кихот. В XIX веке в качестве такого жупела были цыгане, а ещё веком пораньше народность леля, которую к сегодняшнему дню почти всю истребили.

Более того, все наши так называемые враги, это всего лишь на всего то сословие, которое подготавливается в качестве козла отпущения, для выпускания общественного пара негодования, который копится вот уже столько времени. Мы без предисловий можем сказать, что во всём происходящем бардаке виноваты даже не католики, которые совершили в России октябрьскую революцию и в течение 30 лет стояли у руля НКВДэшной инквизиции, организуя пытки, расстрелы, истязания, отсидки, через которые прошло практически всё население страны, за исключением только тех, кто сотрудничал с инквизицией или работал в ней. Во всём виноваты те, кто стоит над инквизицией. А это уже не люди.

Реформы Екатерины II и Петра I, коснувшиеся православной веры – это полностью католические преобразования. Реформация православия Иваном Грозным и его братом Иваном Подковой – это протестантские преобразования, который, как известно, по своему содержанию уже практически ничем не отличается от атеизма.

Наша изуродованная и извращённая история России, даже через толщу многократных миллеровских мистификаций, кричит о засилье иноземцев. И хотя она тщательно вычищена о сути происходящих реформ, тем не менее, мы восстановили в предыдущих исследованиях содержательную часть древле-православной веры, испокон веков исповедуемую у нас на Земле. Поэтому мы сегодня можем говорить, какие же всё-таки делались преобразования с православной верой, в чём и кого она не устраивала, и почему её надо было преобразовывать.

Из книги Владимира Шемшука - Русь Борейская. Украденная история России.

Электронный вариант текста можно скачать на сайте.