Царь федор алексеевич последовал совету учителя. Царь Федор Алексеевич: неизвестный русский царь. царь и боярская Дума

Два царствования первых государей Романова дома были периодом господства приказного люда, расширения письмоводства, бессилия закона, пустосвятства, повсеместного обдирательства работящего народа, всеобщего обмана, побегов, разбоев и бунтов. Самодержавная власть была на самом деле малосамодержавная: все исходило от бояр и дьяков, ставших во главе управления и в приближении к царю; царь часто делал в угоду другим то, чего не хотел, чем объясняется то явление, что при государях, несомненно честных и добродушных, народ вовсе не благоденствовал.

Еще менее можно было ожидать действительной силы от особы, носившей титул самодержавного государя по смерти Алексея Михайловича. Старший сын его Федор, мальчик четырнадцати лет, был уже поражен неизлечимою болезнью и едва мог ходить. Само собою разумеется, что власть была у него в руках только по имени. В царской семье господствовал раздор. Шестеро сестер нового государя ненавидели мачеху Наталью Кирилловну; с ними заодно были и тетки, старые девы, дочери царя Михаила; около них естественно собрался кружок бояр; ненависть к Наталье Кирилловне распространялась на родственников и на сторонников последней. Прежде всех и более всех должен был потерпеть Артамон Сергеевич Матвеев, как воспитатель царицы Натальи и самый сильный человек в последние годы прошлого царствования. Его главными врагами, - кроме царевен, в особенности Софьи, самой видной по уму и силе характера, и женщин, окружавших царевен, - были Милославские, родственники царя с материнской стороны, из которых главный был боярин Иван Михайлович Милославский, злобившийся на Матвеева за то, что Артамон Сергеевич обличал перед царем его злоупотребления и довел до того, что царь удалил его в Астрахань на воеводство. С Милославскими заодно был сильный боярин оружничий Богдан Матвеевич Хитрово; и у этого человека ненависть к Матвееву возникла оттого, что последний указывал, как Хитрово, начальствуя Приказом Большого Дворца, вместе со своим племянником Александром обогащался незаконным образом за счет дворцовых имений, похищал в свою пользу находившиеся у него в заведывании дворцовые запасы и брал взятки с дворцовых подрядчиков. Царь Алексей Михайлович был такой человек, что, открывая ему правду насчет бояр, Матвеев не мог подвергнуть виновных достойному наказанию, а только подготовил себе непримиримых врагов на будущее время. У Хитрово была родственница, боярыня Анна Петровна; она славилась своим постничеством, но была женщина злая и хитрая: она действовала на слабого и больного царя вместе с царевнами и вооружала его против Матвеева, сверх того врагом Матвеева был окольничий Василий Волынский, поставленный в Посольский приказ, человек малограмотный, но богатый, щеголявший хлебосольством и роскошью. Созывая к себе на пиры вельмож, он всеми силами старался восстановить их против Матвеева. Наконец, могущественные бояре: князь Юрий Долгорукий, государев дядька Федор Федорович Куракин, Родион Стрешнев также были нерасположены к Матвееву.

Гонение на Матвеева началось с того, что по жалобе датского резидента Монса Гея, будто Матвеев не заплатил ему 500 рублей за вино, Матвеева 4 июля 1676 года удалили от Посольского приказа и объявили ему, что он должен ехать в Верхотурье воеводою. Но это был только один предлог. Матвеев, доехавши до Лаишева, получил приказание там остаться, и здесь начался ряд придирок к нему. Сперва потребовали от него какую-то книгу, лечебник, писанный цифрами, которого у него не оказалось. В конце декабря сделали у него обыск и привезли за караулом в Казань. Его обвиняли в том, что, заведуя государевою аптекою и подавая царю лекарство, он не допивал после царя остатков лекарства. Лекарь Давид Берлов доносил на него, что он вместе с другим доктором, по имени Стефаном, и с переводчиком Спафари читал «черную книгу» и призывал нечистых духов. Его донос подтверждал под пыткою холоп Матвеева, карлик Захарка, и показывал, что он сам видел, как, по призыву Матвеева, в комнату приходили нечистые духи и Матвеев с досады, что карлик видел эту тайну, прибил его.

11 июня 1677 года боярин Иван Богданович Милославский, призвавши Матвеева с сыном в съезжую избу, объявил ему, что царь приказал лишить его боярства, отписать все поместья и вотчины к дворцовым селам, отпустить на волю всех его людей и людей его сына и сослать Артамона Сергеевича, вместе с сыном, в Пустозерск. Вслед за тем отправлены были в ссылку двое братьев царицы Натальи Кирилловны, Иван и Афанасий Нарышкины. Первого обвинили в том, что он говорил человеку, по фамилии Орлу, такие двусмысленные речи: «Ты Орел старый, а молодой Орел на заводи летает: убей его из пищали, так увидишь милость царицы Натальи Кирилловны». Эти слова были объяснены так, будто они относились к царю. Нарышкина присудили бить кнутом, жечь огнем, рвать клещами и казнить смертью, но царь заменил это наказание вечною ссылкою в Ряжск.

В первые годы своего царствования Федор Алексеевич находился в руках бояр, врагов Матвеева. Наталья Кирилловна с сыном жила в удалении в селе Преображенском и находилась постоянно под страхом и в загоне. В церковных делах самовольно управлял всем патриарх Иоаким, и царь не в силах был воспрепятствовать ему притеснять низложенного Никона и отправить в ссылку царского духовника Савинова. Патриарх Иоаким заметил, что этот близкий к особе царя человек настраивает молодого государя против патриарха, созвал собор, обвинил Савинова в безнравственных поступках, и Савинов был сослан в Кожеезерский монастырь; царь должен был покориться.

Политика Москвы в первых годах Федорова царствования обращалась главным образом на малороссийские дела, которые впутали Московское государство в неприязненные отношения к Турции. Чигиринские походы, страх, внушаемый ожиданием нападения хана в 1679 г., требовали напряженных мер, отзывавшихся тягостно на народе. Целые три года все вотчины были обложены особым налогом по полтине со двора на военные издержки; служилые люди не только сами должны были быть готовы на службу, но их родственники и свойственники, а с каждых двадцати пяти дворов их имений они должны были поставлять по одному конному человеку. На юго-востоке происходили столкновения с кочевыми народами. Еще с начала царствования Алексея Михайловича, калмыки, под начальством своих тайшей, то делали набеги на русские области, то отдавались под власть русского государя и помогали России против крымских татар. В 1677 году вспыхнула ссора между калмыками и донскими казаками; правительство приняло сторону калмыков и запрещало казакам беспокоить их; тогда главный калмыцкий тайша, или хан, Аюка, с другими подначальными ему тайшами под Астраханью дал русскому царю шертную грамоту, по которой обещался от имени всех калмыков находиться навсегда в подданстве московского государя и воевать против его недругов. Но такие договоры не могли иметь надолго силы: донские казаки не слушали правительства и нападали на калмыков, отговариваясь тем, что калмыки первые нападали на казачьи городки, брали в плен людей, угоняли скот. Калмыки, со своей стороны, представляли, что мир нарушен казаками, царскими людьми, а потому и шерть, данная царю, уже потеряла силу, и отказывались служить царю. Аюка стал переговариваться и дружить с крымским ханом, а его подчиненные нападали на русские поселения. Пределы Западной Сибири беспокоили башкиры, а далее, около Томска, делали набеги киргизы. В Восточной Сибири возмутились якуты и тунгусы, платившие ясак, выведенные из терпения грабительствами и насилиями воевод и служилых людей, но были укрощены.

Во внутренних делах сначала происходило мало нового, подтверждались или расширялись распоряжения предыдущего царствования.В народе не утихало волнение, возбужденное расколом, напротив, все более и более принимало широкий размер и мрачный характер. Фанатики заводили пустыни, завлекали туда толпы народа, поучали его не ходить в церковь, не креститься тремя перстами, толковали, что приближаются последние времена, наступает царство Антихриста, скоро затем мир сей постигнет конец, и теперь благочестивым христианам ничего не остается, как отрекаться от всех прелестей мира и добровольно идти на страдание за истинную веру. Такие пустыни появлялись во многих местах на севере, на Дону, но особенно в Сибири. Воеводы посылали разгонять их, но фанатики сами сжигались, не допуская к себе гонителей, и в этом случае оправдывали себя примером мучеников, особенно Св. Манефы, которая сожглась, чтоб не поклониться идолам.

В 1679 году царь Федор Алексеевич, уже достигший семнадцатилетнего возраста, приблизил к себе двух любимцев: Ивана Максимовича Языкова и Алексея Тимофеевича Лихачева. Это были люди ловкие, способные и, сколько можно заключить по известным нам событиям, добросовестные. Языков был назначен постельничьим. Молодой царь, воспитанный Симеоном Полоцким, был любознателен, посещал типографию и типографскую школу, любил читать и поддавался мысли своего учителя Симеона образовать высшее училище в Москве. Мало-помалу становится заметнее усиление правительственной деятельности. Издан ряд распоряжений, прекращавших злоупотребления и запутанность в делах по владению вотчинами и поместьями. Так, напр., вошло в обычай, что владелец вотчины продавал или передавал другому - родственнику или же чужому по крови, после себя свое имение, с условием, чтобы тот содержал его вдову и детей или родственников - обыкновенно лиц женского пола, напр. дочерей или племянниц; получивший вотчину обязан был выдавать замуж таких девиц как бы родных сестер своих. Но такие условия не исполнялись, и по этому поводу состоялся закон отбирать такие вотчины, если владелец не исполнит условия, на котором получил вотчину, - и отдавать их прямым обойденным наследникам. Бывали еще такие злоупотребления: мужья насилиями и побоями принуждали жен своих продавать и закладывать их собственные вотчины, полученные в приданое при выходе замуж. Постановлено было не записывать в поместном приказе, как делалось до того времени, таких актов, которые совершались мужьями от имени жен без их добровольного согласия. Ограждены были также вдовы и дочери, получавшие после мужьев и отцов прожиточные имения, которые у них нередко отнимали наследники. В это время вообще заметно желание, чтобы вотчины не выходили из рода владельцев, и потому запрещалось впредь отдавать по духовным вотчины прямых наследников, а также и дарить их в чужие руки. Самые поместья подчинялись тому же родовому началу: было постановлено, чтобы выморочные поместья давались только родственникам, хотя бы и дальним, прежних владельцев. Родственник имел право законно искать возвращения себе поместьев, поступивших в чужой род. Таким образом поместное право почти исчезало и переходило в вотчинное. Сын считал себя вправе просить правительство дать ему поместье или какую-нибудь награду, следовавшую его отцу за службу, если отец не успел ее получить.

В ноябре того же 1679 года уничтожилось некогда важное звание губных старост и целовальников. Повсеместно велено было сломать губные избы, и все уголовные дела передавались ведению воевод; вместе с тем уничтожались разные мелкие подати на содержание губных изб, тюрем, сторожей, палачей, издержка на бумагу, чернила, дрова и пр. Тогда же были уничтожены особые сыщики, присылаемые из Москвы по уголовным делам, сборщики, также приезжавшие из Москвы, горододельцы и приказчики разных наименований: ямские, пушкарские, засечные, осадные, у житниц головы и пр. Все их обязанности сосредоточивались в руках воевод. Правительство, вероятно, имело целью упростить управление и избавить народ от содержания многих должностных лиц.

В марте 1680 года предпринято было межевание вотчиных и помещичьих земель - важное предприятие, которое вызывалось желанием прекратить споры по поводу рубежей, доходившие очень часто до драк между крестьянами споривших сторон, а иногда и до смертоубийства. Всем помещикам и вотчинникам предписано объявить о числе имеющихся у них крестьянских дворов. Относительно самих крестьян не было сделано важных изменений в законодательстве, но из дел того времени видно, что крестьяне почти уже окончательно сравнялись с холопами по своему положению, хотя все-таки юридически отличались от последних тем, что в крестьяне поступали по судной, а в холопы по кабальной записи. Тем не менее, владелец не только брал своих крестьян в дворовые, но даже бывали случаи, когда продавал вотчинных крестьян без земли.

Летом 1680 года царь Федор Алексеевич увидел на крестном ходе девицу, которая ему понравилась. Он поручил Языкову узнать: кто она, и Языков сообщил ему, что она дочь Семена Федоровича Грушецкого, по имени Агафья. Царь, не нарушая дедовских обычаев, приказал созвать толпу девиц и выбрал из них Агафью. Боярин Милославский пытался расстроить этот брак, чернил царскую невесту, но не достиг цели и сам потерял влияние при дворе. 18 июля 1680 года царь сочетался с нею браком. Новая царица была незнатного рода и, как говорят, по происхождению полька. При дворе московском стали входить польские обычаи, начали носить кунтуши, стричь волосы по-польски и учиться польскому языку. Сам царь, воспитанный Симеоном Ситияновичем, знал по-польски и читал польские книги. Языков после царского брака получил сан окольничьего, а Лихачев заступил его место в звании постельничьего. Кроме того, приблизился к царю и молодой князь Василий Васильевич Голицын, впоследствии игравший важнейшую роль в Московском государстве.

Заключенный в это время мир с Турцией и Крымом хотя и не был блистателен, но по крайней мере облегчал народ от тех усилий, которых требовала продолжительная война, и потому был принят с большою радостью. Правительство обратилось к внутренним распоряжениям и преобразованиям, которые показывают уже некоторое смягчение нравов. Так, еще в 1679 году был составлен, но потом повторен в 1680 и, вероятно, приведен в исполнение закон, прекращавший варварские казни отсечения рук и ног и заменявший их ссылкою в Сибирь. В некоторых случаях позорное наказание кнутом заменилось пенею, как, например, за порчу межевых знаков или за корчемство. В челобитных, подаваемых царю, запрещалось раболепное выражение: чтобы царь умилосердился «как Бог»; запрещалось простым людям при встрече с боярами вставать с лошадей и кланяться в землю. Для распространения христианства между магометанами в мае 1681 года постановлено было отобрать крестьян христианской веры от татарских мурз, но оставлять им по-прежнему власть над ними, если они примут христианство; да сверх того положено поощрять принимавших крещение инородцев деньгами.

Межевание земель, предпринятое в прошлом году, не только не достигало цели прекращения драк по поводу границ владений, но еще усиливало их, потому что пока оно еще не было окончено, то возбуждало новые вопросы о границах; до правительства доходили слухи о бесчинствах, которые делали вотчинники и помещики, о нападениях их друг на друга и убийствах. В мае 1681 года издан был закон об отнятии спорных земель у тех владельцев, которые начнут самоуправства и будут посылать своих крестьян на драку, и о строгом наказании крестьян, если они без ведома владельцев станут драться между собою за границы; велено было также ускорить дело размежевания и умножить число межевщиков, выбираемых из дворян и называемых писцами. Вместо того, чтобы по старому обычаю предоставить им брать так называемые кормы с обывателей, им назначено было денежное жалованье, деньга с четверти земли, а другая деньга давалась подьячему с теми, которые с ним были для подмоги.

В июле того же года вышло два важных распоряжения: были уничтожены откупа на винную продажу и на таможенные сборы. Поводом к этому изменению было то, что порядок отдачи на откуп вел за собою беспорядки и убытки казне; откупщики винной продажи перебивали друг у друга барыши и пускали дешевле свое вино, стараясь один другого подорвать. Вместо откупов опять введены были верные головы и целовальники, выбранные из торговых и промышленных людей. Для избежания беспорядков запрещались вообще изъятия и особые права на домашнее производство хмельных напитков, исключая помещиков и вотчинников, которым позволялось приготовлять их, но только внутри своих дворов и никак не на продажу.

Среди всех этих забот правительства умерла царица Агафья (14 июля, 1681 года) от родов, а за нею и новорожденный младенец, крещенный под именем Ильи.

Не знаем, как подействовало на болезненного царя это семейное несчастье, но деятельность законодательная и учредительная не приостанавливалась. Важное дело межевания встречало большие затруднения: помещики и вотчинники жаловались на писцов, которым было поручено межевание, а писцы, которые были также из помещиков, на землевладельцев; таким образом правительство должно было отправлять еще особых сыщиков для разбирательства споров между владельцами земель и межевщиками и грозило тем и другим потерею половины их поместий; другая половина отдавалась жене и детям виновного. Сделаны были изменения в порядке приказного делопроизводства: все уголовные дела, которые производились частью в Земском приказе, а иногда и в других, велено было соединить в одном Разбойном приказе; Холопий приказ был уничтожен вовсе, и все дела из него перенесены были в Судный приказ. Наконец затевалось важное дело составления дополнений к Уложению, и по всем приказам велено было написать статьи по таким случаям, которые не были приняты во внимание Уложением.

В церковном быту совершались важные преобразования. Был созван церковный собор, один из важных в русской истории. На этом соборе (как на Стоглавом и других) от имени царя делались предложения или вопросы, на которые следовали соборные приговоры. Возникла потребность основания новых епархий, особенно в виду того, что везде умножались «церковные противники». Правительство предлагало завести у митрополитов подначальных им епископов, но собор нашел такой порядок неуместным, опасаясь, что от этого между архиереями будут происходить распри о сравнительной их «высости». Собор предпочел другую меру: учредить в некоторых городах особые независимые епархии. Таким образом были основаны архиепископства в Севске, в Холмогорах, в Устюге, в Енисейске; вятская епископия возвышена была в архиепископию; назначены были епископы: в Галиче, Арзамасе, Уфе, Танбове (Тамбове), Воронеже, Волховеи в Курске. На содержание новых архиерейств отводились разные монастыри с их вотчинными крестьянами и со всеми угодьями. Со стороны царя было сделано указание на отдаленные страны Сибири, где пространства так велики, что от епархиального города надобно ехать целый год и даже полтора, и эти страны легко делаются убежищем противников церкви; но собор не решился там учреждать епархий «малолюдства ради христианского народа», а ограничился постановлением посылать туда архимандритов и священников для научения в вере.

По вопросу о противодействии расколу собор, не имея в руках материальной силы, главным образом предавал это дело светской власти; вотчинники и помещики должны извещать архиереев и воевод о раскольничьих сходбищах и мольбищах, а воеводы и приказные люди будут посылать служилых людей против тех раскольников, которые окажутся непослушными архиереям. Сверх того, собор просил государя, чтоб не давались никакие грамоты на основание новых пустынь, в которых обыкновенно служили по старым книгам; вместе с тем велено уничтожить в Москве палатки и анбары с иконами, называемые часовнями, в которых священники совершали молебны по старым книгам, а народ стекался туда толпами, вместо того, чтобы ходить в церкви и служить литургию; наконец постановлено было устроить надзор, чтоб не продавались старопечатные книги и разные писанные тетрадки и листочки с выписками из Св. Писания, которые были направлены против господствующей церкви в защиту старообрядства и сильно поддерживали раскол.

На этом же церковном соборе было обращено внимание на давние бесчинства, против которых напрасно вооружались прежние соборы: запрещалось монахам шататься по улицам, в монастырях держать крепкие напитки, разносить по кельям пищу, устраивать пиры. Замечено было, что черницы во множестве по домам сидели, по перекресткам и просили милостыню; большая часть их даже никогда не жила в монастырях, их постригали в домах, и они оставались в миру, нося черное платье. Таких черниц велено было собрать и устроить для них монастыри из некоторых, бывших прежде мужескими. Монахиням запрещалось самим управлять монастырскими вотчинами, а это дело поручалось назначенным от правительства старикам, дворянам. Запрещалось в домовых церквах держать вдов и священников, потому что, как замечено было, они вели себя бесчинно. Обращено было внимание на нищих, которых тогда накопилось повсюду чрезвычайное множество; они не только не давали никому проходу по улицам, но с криками просили подаяния в церквах во время богослужения. Их велено было разобрать и тех, которые окажутся больными, содержать за счет царской казны, «со всяким довольством», а ленивых и здоровых принудить к работе. Дозволено было посвящать священников в православные приходы, находившиеся во владениях Польши и Швеции, но только с тем, если последует об этом просьба от прихожан с надлежащими документами и с грамотами от своего правительства. Это правило было важно в том отношении, что подавало повод русской церкви вмешиваться в духовные дела соседей.

В том же ноябре 1681 года состоялся указ о созвании собора служилых людей для «устроения и управления ратного дела». В самом указе было обращено внимание на то, что в прошедшие войны неприятели Московского государства показали «новые в ратных делах вымыслы», посредством которых одерживали верх над московскими ратными людьми; надлежало рассмотреть эти «нововымышленные неприятельские хитрости» и устроить войско так, чтобы в военное время оно могло вести борьбу против неприятеля.

Собор собрался в январе 1682 года. Выборные люди с первого же раза выразили сознание необходимости ввести европейское разделение войска на роты, вместо сотен, под начальством ротмистров и поручиков, вместо сотенных голов. Вслед за тем выборные люди подали мысль уничтожить местничество, чтобы все, как в приказах, так и в полках и в городах, не считались местами, и поэтому все так называемые «разрядные случаи» искоренить, дабы они не служили поводом к помехе в делах.

Мы не знаем, наверно, сами ли выборные люди по своему усмотрению сделали это предложение или мысль эта была внушена им от правительства, во всяком случае, мысль эта достаточно созрела в то время, потому что во все продолжение предшествовавших войн, по царскому повелению, все были без мест, а в посольских делах местничество уже давно было устранено. За два года перед тем состоялся указ, которым постановлялось устранить всякое местничанье в крестных ходах: в этом указе было сказано, что уже и прежде в таких случаях между служилыми людьми не наблюдалось местничество, но в последнее время стали являться челобитные с указанием разных прежних случаев; поэтому-то на будущее время сочтено было необходимым поставить правилом, чтобы таких челобитных более не было под страхом наказания. Таким образом, обычай считаться местами сам собою уже выходил из употребления; служилые люди привыкли обходиться без местничества; только немногие приверженцы старых предрассудков хватались за разрядные случаи для удовлетворения своего тщеславия и докучали этим правительству. Оставалось только юридически уничтожить местничество, чтобы на будущее время оно не вошло опять в силу. Царь представил этот вопрос на обсуждение патриарха с духовенством и бояр с думными людьми. Духовенство признало местнический обычай, противный христианству, Божьей заповеди о любви, источником зла и вреда для царственных дел; бояре и думные люди прибавили, что следует все разрядные случаи искоренить совершенно. На основании такого приговора царь приказал сжечь все разрядные книги, дабы вперед никто не мог считаться прежними случаями, возноситься службою своих предков и унижать других. Книги были преданы огню в сенях царской передней палаты, в присутствии присланных от патриарха митрополитов и епископов и назначенного для этого дела от царя боярина Михаила Долгорукова и думного дьяка Семенова. Все, у кого в домах были списки с этих книг и всякие письма, относившиеся к местническим случаям, должны были доставлять в разряд, под страхом царского гнева и духовного запрещения. Затем вместо разрядных местнических книг велено было в разряде держать родословную книгу и составить новую для таких родов, которые не записаны были в прежней родословной книге, по которым члены значились в разной царской службе; всем позволено было держать у себя родословные книги, но уже они не имели значения при отправлении служебных обязанностей.Несмотря на уничтожение местничества, тогдашнее правительство не думало, однако, лишать служилых людей отличий по знатности их положения. Таким образом установлялись правила, как следует каждому сообразно своему чину ездить по городу: бояре, окольничьи и думные люди могли, напр., ездить в каретах и санях в обыкновенные дни на двух лошадях, в праздники на четырех, а на свадьбах на шести; другим же ниже их чином (спальникам, стольникам, стряпчим, дворянам) дозволялось зимою ездить в санях на одной лошади, а летом верхами. Подобно тому же являться ко двору дозволено было сообразно чину. Предстояло еще одно важное преобразование: в декабре 1681 года последовал указ прислать в Москву выборных людей торгового сословия со всех городов (кроме сибирских), а также из государевых слобод и сел «для уравнения людей всякого чина в платеже податей и в отправлении выборной службы». Но этот собор, сколько нам известно, не состоялся.

Царь между тем день ото дня ослабевал, но ближние его поддерживали в нем надежду на выздоровление, и он вступил в новый брак с Марфой Матвеевной Апраксиной, родственницей Языкова. Первым последствием этого союза было прощение Матвеева.

Сосланный боярин несколько раз писал царю из ссылки челобитные, оправдывая себя от ложно взведенных на него обвинений, просил ходатайства патриарха, обращался к разным боярам и даже к своим врагам; так, напр., он писал к злейшему из своих врагов Богдану Матвеевичу Хитрово, убеждал воспомянуть прежнюю милость его к нему и «работишку его», Матвеева, поручал просить о том же боярыню Анну Петровну, которая, как мы сказали, постоянно клеветала на Матвеева: «Я, - писал он из Пустозерска, - в такое место послан, что и имя его настоящее Пустозерск : ни мяса, ни калача купить нельзя; хлеба на две денежки не добудешь; один борщ едят да муки ржаной по горсточке прибавляют, и так делают только достаточные люди; не то, что купить, именем Божьим милостыни выпросить не у кого, да и нечего. А у меня, что по милости государя не было отнято, то все водами, горами и переволоками потоплено, растеряно, раскрадено, рассыпано, выточено…» В 1680 году после бракосочетания царя с Грушецкою, Матвеева в виде облегчения перевели в Мезень с сыном, с учителем сына шляхтичем Поборским и прислугою, всего до 30 человек, и давали ему 156 рублей жалованья, и, кроме того, отпускали хлебного зерна, ржи, овса, ячменя. Но это мало облегчило его участь. Умоляя снова государя даровать ему свободу, Матвеев писал, что таким образом «будет на день нам холопем твоим и сиротам нашим по три денежки…» «Церковные противники, - писал Матвеев в том же письме, - Аввакумова жена и дети получают по грошу на человека, а малые по три денежки, а мы, холопи твои, не противники ни церкви, ни вашему царскому повелению». Впрочем, мезенский воевода Тухачевский любил Матвеева и старался чем только мог облегчить судьбу сосланного боярина. Главный недостаток состоял в том, что в Мезени трудно было доставать хлеба. Жители питались дичью и рыбою, которые были там в большом изобилии, но от недостатка хлеба свирепствовала там цинга.

В январе 1682 года, как только царь объявил своей невестой Марфу Апраксину, отправлен был капитан стремяного полка Иван Лишуков в Мезень с указом объявить боярину Артамону Сергеевичу Матвееву и сыну его, что государь, признав их невинность, приказал вернуть их из ссылки, возвратить им двор в Москве, подмосковные и другие вотчины и пожитки, оставшиеся за раздачею и продажею; пожаловал им в вотчину из дворцовых сел Верхний Ландех с деревнями (в Суздальском уезде) и приказал свободно отпустить боярина с сыном в город Лух, давши им подорожную и ямские подводы, а в Лухе дожидаться нового царского указа. Этой милостью Матвеев был обязан просьбе царской невесты, которая была его крестница. Хотя царь и объявил, что признает Матвеева совершенно невинным и ложно оклеветанным, хотя перед освобождением Матвеева велел отправить в ссылку одного из его клеветников, врача Давида Берлова, но не решился, однако, возвратить боярина в Москву - очевидно, препятствовали царские сестры, ненавидевшие Матвеева, и молодая царица не имела еще настолько силы, чтобы привести царя к такому поступку, который бы до крайности раздражил царевен. Тем не менее, однако, молодая царица в короткое время приобрела столько силы, что примирила царя с Натальей Кирилловной и царевичем Петром, с которыми, по выражению современника, у него были «неукротимые несогласия». Но недолго пришлось царю жить с молодою женою. Через два месяца с небольшим после своей свадьбы, 27 апреля 1682 года, он скончался, не достигши 21 года от рождения.

Русский царь Федор Алексеевич Романов родился 9 июня (30 мая по старому стилю) 1661 года в Москве. Сын царя и Марии Ильиничны, дочери боярина Ильи Милославского, не отличался хорошим здоровьем, с детства был слабым и болезненным.

18 июня 1676 года Федор Алексеевич был венчан на царство в Успенском соборе Кремля.

Представления его о царской власти во многом оказались сформированы под влиянием одного из талантливых философов того времени Симеона Полоцкого, который являлся воспитателем и духовным наставником молодого человека. Федор Алексеевич был прекрасно образован, знал латынь, древнегреческий и свободно говорил по-польски. Увлекался музыкой, особенно певческим искусством.

Многое из того, что сделал позже Петр I, было подготовлено или начато именно в краткий период правления его старшего брата царя Федора Алексеевича (1676- 1682).

В 1678 году правительством была проведена перепись населения, отменен указ Алексея Михайловича о невыдаче беглых, записавшихся в ратную службу. В 1679 году введено подворное обложение — первый шаг к подушной подати Петра I (это сразу же пополнило казну, но усилило крепостной гнет).

В 1679-1680 годах была предпринята попытка смягчить на западный манер уголовные наказания . Был принят закон, запрещающий членовредительство.

Благодаря строительству оборонительных сооружений на юге России (Дикое поле) появилась возможность широкого наделения дворян, стремившихся к увеличению земельных владений, поместьями и вотчинами.

В 1681 году было введено воеводское и местное приказное управление — важная подготовительная мера для губернской реформы Петра I.

Главной из внутриполитических реформ стала отмена на "чрезвычайном сидении" Земского собора 12 января1682 года местничества — правил, по которым каждый получал чины в согласии с местом, которое занимали в государственном аппарате его предки. Такое положение вещей многих не устраивало и, кроме того, мешало эффективному управлению государством. Одновременно были сожжены разрядные книги с перечнями должностей. Взамен них было приказано завести родословные книги, куда вписывали всех знатных людей, но уже без указания их места в Думе.

Получивший основы светского образования Федор был противником вмешательства церкви и патриарха Иоакима в светские дела, установил увеличенные нормы сборов с церковных имений, начав тем самым процесс, завершившийся при Петре I ликвидацией патриаршества.

В годы правления Федора велось строительство не только дворцовых церквей, но и светских зданий (приказов, палат), были разбиты новые сады, создана первая общая система канализации Кремля. Личные распоряжения Федора Алексеевича за 1681-1682 годы содержат указы о строительстве в Москве и дворцовых селах 55 различных объектов.

Малолетних нищих высылали из Москвы в "украинные города" или монастыри для выполнения различных работ или обучения ремеслам (по достижении 20 лет их записывали на службу или в податную обязанность — тягло). Намерение Федора Алексеевича построить для "нищенских детей" дворы, где бы их обучали ремеслу, так и не было осуществлено .

Понимавший необходимость распространения знаний, царь приглашал иноземцев для преподавания в Москве. В 1681 году был разработан проект создания Славяно-греко-латинской академии , хотя сама академия была учреждена позже, в 1687 году.

Реформами оказались затронуты широкие слои различных классов, что вызвало обострение социальных противоречий. Недовольство городских низов (в том числе стрельцов) привело к Московскому восстанию 1682 года .

Во внешней политике Федор Алексеевич пытался возвратить России выход к Балтийскому морю, утраченный в годы Ливонской войны. Гораздо больше внимания, чем Алексей Михайлович, он уделял полкам "нового строя", укомплектованным и обучаемым на западный манер. Однако решению "балтийской задачи" мешали набеги крымских татар и турок с юга. Крупной внешнеполитической акцией Федора Алексеевича стала успешная русско-турецкая война 1676-1681 годов, закончившаяся Бахчисарайским мирным договором, который закрепил объединение Левобережной Украины с Россией .

Киев Россия получила еще ранее по договору с Польшей 1678 года в обмен на Невель, Себеж и Велиж. Во время войны на юге страны была создана Изюмская засечная черта длиной около 400 верст, которая прикрыла Слободскую Украину от нападений турок и татар. Позднее эта оборонительная линия была продолжена и соединена с Белгородской засечной чертой.

7 мая (27 апреля по старому стилю) 1682 года Федор Алексеевич Романов скоропостижно скончался в Москве, не оставив наследника. Федора похоронили в Архангельском соборе Московского Кремля. Царями были провозглашены два его брата — Иван и Петр Алексеевичи.

В июле 1680 года царь вступил в брак с Агафьей Грушецкой, который продлился около года, царица умерла при родах, скончался и новорожденный сын Федора.

В феврале 1682 года царь женился на Марфе Апраксиной, брак продлился чуть более двух месяцев, до смерти Федора Алексеевича.

Материал подготовлен на основе информации из открытых источников

РЕФОРМАТОР

Первые годы правления Федора Алексеевича напоминали сказочный сон для его родни - Милославских. Заняв множество высоких должностей разом, они как сыр в масле катались. Весьма высокое положение царских родичей в первые годы царствования подтолкнуло многих историков к мысли о полном всевластии Милославских и слабости самого государя.

Для подобного вывода есть серьезные основания.

Выше уже говорилось: нет причин считать, что Федор Алексеевич оказался совершенно отстранен своими родственниками и прочими аристократическими кланами от управления страной. Он мог вмешиваться в серьезные государственные дела, и вмешивался порой. Так, вероятно, его волей был окончательно низвергнут Матвеев и его же волей конкурирующая с Милославскими «партия» Нарышкиных оказалась избавлена от тяжелой опалы, людских потерь, дальней ссылки. Молодой царь участвовал в переговорах с иностранцами, и видно, что он как минимум не играл роль «живой декорации».

Но при всем том степень его вмешательства в дела правления оставалась невысокой.

Это видно по самым разным источникам.

Так, на протяжении нескольких месяцев после кончины отца Федор Алексеевич не мог венчаться на царство и, очевидно, вообще балансировал между жизнью и смертью. Невозможно представить себе, что он тогда мог полноценно участвовать в столь сложном деле, как разработка новых законов. Между тем 10-14 марта 1676 года вступает в силу целый кодекс законов о дворянском землевладении. Сначала 28 (!) «новоуказных статей» о поместьях, затем еще 16 «новоуказных статей» о вотчинах. Под каждой статьей слова: «Великий государь указал, и бояре приговорили…» - а далее следует суть узаконения. Смысл обоих кодексов состоит в уточнении важных деталей при рассуживании земельных дел. Они представляют собой плод основательного знакомства и с Соборным уложением царя Алексея Михайловича, и с более поздними его указами, и с судебными прецедентами. Бегло, на ходу, такое создать нельзя.

И этот обширный свод правительственных постановлений стал результатом правового творчества четырнадцатилетнего, притом весьма хворого царя? Вот уж вряд ли.

Еще раньше, на исходе февраля, российское правительство постановило разрешить персам торговлю шелком-сырцом в Архангельске. Материалы расследования, проведенного Думой насчет транзитной торговли восточными товарами, опять-таки весьма обширны. Они свидетельствуют о глубоком проникновении в тему, обдуманности и основательности принятого решения. Государь в принципе не мог успеть после похорон отца, притом в состоянии тяжкого нездоровья, «поднять» столь значительный объем документов.

Приходится резюмировать: пока царь-отрок оправлялся от болезни, текущие правительственные вопросы решались своим чередом. Ими занимались Боярская дума, главы приказов, дьяки, понаторевшие в делах своей административной специализации. Конечно, оба кодекса готовились давно, еще при Алексее Михайловиче. Его преемник мог всего лишь дать формальное позволение: да, вводите в действие. И даже не очень понятно, до какой степени его мнением поинтересовались и до какой степени он был в состоянии его выразить…

А вот и другой пример: при Алексее Михайловиче возник приказ Тайных дел. По словам одного русского перебежчика к шведам, это ведомство было осознанно выведено царем из-под контроля Боярской думы: «Приказ Тайных Дел; а в нем сидит диак, да подьячих с 10 человек, и ведают они и делают дела всякие царские, тайные и явные; и в тот Приказ бояре и думные люди не входят и дел не ведают, кроме самого царя. А посылаются того Приказу подьячие с послами в государства, и на посольские съезды, и в войну с воеводами, для того что послы в своих посольствах много чинят не к чести своему государю в проезде и в розговорных речах… а воеводы в полкех много неправды чинят над ратными людми, и те подьячие над послы и над воеводами подсматривают и царю, приехав, сказывают… А устроен тот Приказ при нынешнем царе, для того чтоб его царская мысль и дела исполнилися все по его хотению, а бояре б и думные люди о том ни о чем не ведали». Для Алексея Михайловича приказ Тайных дел служил и личной канцелярией, и учреждением, контролирующим деятельность других ведомств и должностных лиц, а еще и средством добиться «прорыва» на тех направлениях экономики, политики, военного дела, где это становилось насущно необходимым. В ведение того же приказа попало дворцовое хозяйство. И - по совместительству - вопросы государственной безопасности.

В Боярской думе заседала «служилая аристократия». Конечно, вывод столь значительной области государственных дел из сферы компетенции Думы шел вразрез с интересами знати. Так вот, сразу после кончины Алексея Михайловича приказ расформировали. Моментально. Можно сказать, еще тело государя не успело остыть…

Эту «реформу» тоже произвел Федор Алексеевич? Тот, который «…не имел достаточно сил… чтобы громко разговаривать»? Притом явно в ущерб себе? Сознательно спалил бесценное ведомство, сделав умопомрачительно щедрый подарок знати? Выглядит фантастично. Особенно если учесть, как вел себя молодой царь позднее. Повзрослев и придя в доброе здравие, он учредит «Расправную палату», коей передаст часть функций давно исчезнувшего приказа Тайных дел.

Очень похоже на то, что неопытностью и хрупким здоровьем Федора Алексеевича какое-то время пользовались наиболее сильные царедворцы, главы крупных аристократических «партий». Они разгромили приказ Тайных дел именем царя-юноши, они ввели в действие новые законы, они переделили между собой «портфели» ключевых управленцев.

Притом Милославские - далеко не единственная и, вероятно, не самая сильная группировка вельмож, правивших страной из-за спины Федора Алексеевича.

От тех времен сохранились воспоминания о своего рода мирном «разделе власти» между несколькими влиятельными семействами: «По смерти царя Алексея Михайловича осталися из главных боляр, которые большую силу во управлении имели… князь Юрья Алексеевич Долгорукой… дворецкой и оружничей Богдан Матвеевич Хитрой». Разумеется, речь идет не об отдельных личностях, а о главах влиятельных придворных «партий». Они решили поделить между собой и с Милославскими «сферы влияния», а потому вызвали с казанского воеводства старшего в роду Милославских - Ивана Богдановича, двоюродного брата матери Федора Алексеевича. Ему Долгорукий и Хитрово отдали управление многими приказами, но позаботились и о гарантиях собственного высокого статуса. Не желая терять позиции при дворе, они «…думного дворянина Ивана Языкова, человека великой остроты, також Алексея Лихачева, бывшего у царевича Алексея Алексеевича учителем, человека доброй совести, твердо государю выхваляя, в милость ввели. И притом Долгоруких неколико в комнате, людей острых, оставили…». Не упоминается еще один придворный «клан» - князья Одоевские, но и он, видимо, участвовал в переделе власти, поскольку сохранил влияние и несколько высоких должностей за своими людьми. Мило-славский, заторопившись в Москву, еще с дороги принялся звать к себе под начало удобных помощников. Но по неопытности и корыстолюбию наделал ошибок: «…которых немедленно определили [к нему в помощники]… оные были наиболее из его приятелей, нежели люди, дела знающие, а иных ему представили хитростно - из людей ему ненадежных».

Итог административного главенства Милославского вышел печальный. Прибыв в Москву, он сейчас же взялся за дела многих учреждений сразу. «Но понеже ни времени, ни возможности ему к розсмотрению всех дел недоставало в приказе же товарищи были не весьма искусные… другие же товарищи и хитростию к жалобам на него дорогу готовить начали, чрез что вскоре явились к государю многие жалобы. И по многих ему от государя напоминаниях, явилось недовольство, пришло, что он, не в великом почтении у государя остався, принужден был просить, чтоб некоторые приказы с него сняли. Которое и учинено, но с невеликою ему честию». Позднее натиск других придворных «партий» продолжился, и Милославский понемногу уступал позиции, сохраняя уже не столько всеохватную административную власть, сколько ее видимость. Более опытные в дворцовых играх вельможи заманили его в ловушку, отдав столь много, что Милославский не мог справиться с таким куском, затем дискредитировали его и способствовали уходу на второй план.

О чем это говорит?

Во-первых, не так уж сильны и всемогущи были Милославские на начальном этапе царствования. Старшие мужчины рода оказались в слишком отдаленном родстве с монархом. Иван Богданович Милославский - двоюродный брат его матери, а Иван Михайлович Милославский - и вовсе четвероюродный племянник царицы Марии Ильиничны. Маловато, чтобы претендовать на долгую всестороннюю опеку над молодым царем. Они попробовали взять на себя вожжи центрального государственного аппарата, но… силенок не хватило. Милославские, возможно, оказались бы не столь уж плохи, но помимо неопытности в интригах и властолюбия их губила корысть. Один из иностранных офицеров, оказавшихся тогда на русской службе, оставил красноречивое свидетельство: «Дядя царя произвел генеральный смотр. А среди иноземцев, начальствовавших в русских войсках, было много таких, которые получили свои высокие чины скорее по благоволению, чем по заслугам. Им пришлось уйти в отставку. Иные полковники были даже разжалованы снова в прапорщики. Тут началось великое сетование и стенание. Каждый искал помощи у своих добрых покровителей. Однако дядя царя был знатен и могуществен, делал все, как ему вздумается. Он был богат и внушал молодому царю все, что хотел. Лишь тот, у кого была красивая жена или дочь, мог чего-либо добиться. Так благодаря красивой женщине многие вновь получили свои чины. Примерно год до этого я был назначен подполковником. Поскольку дело теперь обернулось так недобропорядочно, я попросил отставки, что едва не повергло меня в крайне бедственное положение: мне угрожали не чем иным, как кнутом и высылкой в Сибирь».

Отсюда видно: с одной стороны, И. Б. Милославский имел способности дельного администратора. Он вычищал армию от балласта, мягко говоря, не прибавлявшего ей боеспособности. С другой стороны, он проявлял себя дурным христианином, а также, используя современные понятия, сущим коррупционером.

Во-вторых, очень серьезные позиции сохраняли иные группы знати. Очевидно, на протяжении первых месяцев правления Федора Алексеевича Долгорукие с Хитрово (а возможно, и Одоевские) могли вертеть им, как хотели. Они-то, видимо, и разнесли приказ Тайных дел в щепы. Затем они умело руководили жизнью двора, по внешней видимости отдав первенство Милославским. Но могли при необходимости добиться своего, действуя через подставных приближенных государя. Впору вести речь не о периоде «правления Милославских», а о времени, когда преобладающее влияние на дела оказывала «служилая аристократия» в лице нескольких сильнейших «партий». Милославские являлись лишь одной из них.

Так или иначе, на протяжении нескольких лет царь-отрок не был полноценным правителем. Россией управлял конгломерат вельможных семейств, объединявших вокруг себя значительные силы знати и московского дворянства.

Эта ситуация менялась постепенно. Не стоит думать, что конфликт с родней из-за женитьбы на Агафье Грушецкой разрубил царствование Федора Алексеевича, словно топором, надвое. Будто до 1680 года царь был чисто декоративной фигурой, а затем рывком вернул себе бразды правления… Думается, более правдоподобна иная картина.

У кормила высшей власти одновременно протекало несколько процессов, определяющих ее лицо. С одной стороны, Милославские, претерпев кратковременный взлет, постепенно теряли влияние. С другой стороны, государь взрослел и, что называется, понемногу «входил в дела».

Федор Алексеевич приноравливался к непростой машине принятия решений в Московском государстве, искал верных помощников, определял для себя приоритеты большой политики. Конечно, в 1676 и 1677 годах он оставался еще очень слаб как действительный правитель. Но позднее реальный «вес» царя как «высшего администратора» начинает расти. Да, к 1680 году он уже способен выдвигать проекты масштабных реформ и доводить их до претворения в жизнь. Но эти новые его возможности - итог постепенного накопления силы, а не одномоментной перемены. В 1678 и 1679 годах уже видны абсолютно самостоятельные действия юного монарха: он отдает «Верхнюю» типографию под просветительские программы Симеона Полоцкого и возобновляет строительство Новоиерусалимского монастыря под Москвой. Наконец, при царской особе складывается круг доверенных лиц. Отчасти они рекрутируются из тех, кого «подводят» в качестве советников Долгорукие, Хитрово, Одоевские. Отчасти же царь сам приближает к себе дельных вельмож.

Помимо Лихачевых и Языкова возвышаются Кондырев и Тарас Елисеевич Поскочин - из среды коневодов. Из родовитых аристократов близ царя неожиданно оказывается князь Василий Васильевич Голицын.

Этот последний заслуживает особого внимания. По знатности он мог тягаться с Одоевскими, превосходил Долгоруких, безусловно возвышался над Милославскими и Хитрово. Князь и сам стоял во главе крупного аристократического клана. Голицыны издавна владели обширными вотчинами. В их состоятельности не приходится сомневаться. Иначе говоря, Василий Васильевич обладал по отношению ко всем придворным «партиям» полной самостоятельностью. Помимо этого, князь был отмечен рядом черт большого политика. Он имел тактический военный опыт, хотя и не добился на поле брани выдающихся успехов. Он получил превосходное по тем временам образование. Но важнее другое: Бог наделил В. В. Голицына большим дипломатическим талантом и способностью мыслить масштабно. А по части дворцовых интриг он являлся не меньшим специалистом, чем Долгорукие, Хитрово и т. п. Поддержка, оказанная государю таким человеком, исключительно важна. Она заставляет предположить в Голицыне персону, обладающую весьма значительным влиянием на Федора Алексеевича. А значит, и на магистральный политический курс.

Судя по практическим шагам Василия Васильевича как великого государственного мужа, он являлся «западником» гораздо большим, нежели сам государь. Князь торопился там, где Федор Алексеевич склонен был двигаться без спешки. И положение фаворита при царевне Софье дало Голицыну желанную возможность «поторопить события».

Итак, когда рядом с Федором Алексеевичем составился ближний круг управленцев, монарх получил «команду», способную проводить его волю к преобразованиям.

Тогда-то и начались реформы.

Во многом к ним подтолкнула большая война за Украину. Вернее, тот эпизод титанической борьбы за Украину, который пришелся на годы правления Федора Алексеевича.

В 1654 году Московское государство и Польша начали масштабное вооруженное противостояние. Так или иначе, в нем поучаствовала вся Восточная Европа. Россия стремилась отбить земли, потерянные ею после Великой смуты, и, если удастся, оторвать от Речи Посполитой «Литовскую Русь» - так назывались области, принадлежащие польским королям, но населенные православными восточнославянскими народами. Ее жители называли себя «рускими» и «руской» же именовали свою веру (именно так тогда и писали: через одно «с»).

Война с Речью Посполитой продлилась 13 лет, до 1667 года. Россия отбила Смоленск, Велиж, Невель, Себеж, Северскую землю, получила днепровское Левобережье, поставила под контроль Киев. Речь Посполитая не имела сил отобрать все приобретения Алексея Михайловича. Но ко времени восшествия Федора Алексеевича на престол окончательное мирное соглашение заключено еще не было. Дипломаты обходились перемириями, поляки мечтали хотя бы частично урезать новые владения Москвы. Более того, Россия удерживала Киев с областью, формально не имея на то права. Однако резон для этого был. Помимо Московского государства и Речи Поспо-литой серьезными «игроками» на шахматной доске колоссальной войны являлись Крымское ханство, Османская империя, а также казачья старшина, колебавшаяся в своих пристрастиях то к одному сюзерену, то к другому. Отдать Киев значило подвергнуть его православное население страшной опасности турецко-татарского погрома. Поляки, даже в союзе с казаками - союзе весьма проблематичном, - не имели достаточно сил для эффективной обороны от большого вторжения с юга. Но натравить турок с татарами на Украину они могли. Время от времени так и действовали. О том русскому правительству сообщал наш посол при дворе польского короля В. М. Тяпкин. О том же предупреждал самого царя великий мастер дипломатических игр А. Л. Ордин-Нащокин.

Любопытно, что с 1672 года Речь Посполитая находилась в союзе с Россией против турок. Они вместе воевали против одного врага. При координации усилий крест мог бы решительно возобладать над полумесяцем в этом регионе. Однако противоречия между Речью Посполитой, украинскими казачьими областями и Московским государством оказались слишком острыми для организации генерального совместного наступления. Союзники видели друг в друге чуть ли не более опасных врагов, нежели турки. Парадоксальная ситуация!

В конечном итоге Россия оказалась перед лицом открытого вооруженного столкновения с турками. С Крымом, вассалом турецких султанов, воевали без малого 200 лет. Можно сказать, привычка выработалась. Против крымцев ежегодно развертывали на юге большую армию, строили укрепленные линии («засечные черты»), всё южнее и южнее воздвигали новые «городки». С турками воевали мало. Но в Москве прекрасно понимали: это на порядок более сильный противник. А западный фланг Украинского театра военных действий находился в небезопасности от поляков.

Плохая война. Трудная война. Война с непредсказуемой концовкой.

Собственно, не Федор Алексеевич ее затеял. Он всего лишь унаследовал войну, начавшуюся еще при его отце, Алексее Михайловиче. В этом грандиозном противостоянии основным «яблоком раздора» стали Днепровское Правобережье, а также все казачьи области, оказавшиеся южнее и западнее его. Прежде всего Чигирин - сильная крепость, исторически связанная с возникновением самостоятельной гетманской власти.

Малороссия в ту пору разделилась надвое. Часть казаков во главе с гетманом Иваном Самойловичем встала под знамена Московского государства. Другая часть, под руководством гетмана Петра Дорошенко, отдалась под защиту турок и татар, оказавшуюся чудовищно разорительной. Битая, обескровленная турками Речь Посполитая вышла из войны.

Противоборство за Правобережную Украину легло на Московское государство тяжким бременем. Ситуация для русских войск развивалась относительно благоприятно, но чего это стоило! «К воцарению Федора Алексеевича Россия пришла с повышенными налогами и постоянными экстренными поборами, с ограниченными мобилизационными ресурсами и распыленными на огромном фронте регулярными войсками», - пишет современный историк.

В 1676 году русскому полководцу Г.И. Косагову открыл ворота Чигирин. Под контроль государевых воевод попала ключевая позиция всего Правобережья! Старый, упорный враг России, Дорошенко сложил с себя гетманскую власть и сдал гетманский артиллерийский парк. Бывшего гетмана отправили в Москву.

Из Москвы в Чигирин двинулись 2 тысячи 400 стрельцов. Они составили ядро гарнизона. Вместе с ними отстаивать город должны были казаки Самойловича и российский солдатский полк, приученный к новой, европейской тактике. Во главе защитников города встали русский полковник Матвей Осипович Кровков, а также иноземец русской службы генерал-майор Трауэрнихт. Последний велел отремонтировать стены, усилить крепостные сооружения и привести в порядок неисправные пушки. В итоге неприятеля встретила современная мощная твердыня, усиленная фортификационным искусством иноземных служильцев Федора Алексеевича.

Турки, выйдя к Чигирину при поддержке войск Молдавии, Валахии, Крымского ханства, имели, по разным данным, от 65 до 82 тысяч бойцов при 36 орудиях. С ними шли казачьи отряды, подчинявшиеся марионеточному псевдогетману, большому недоброжелателю России Юрию Хмельницкому.

Этот новоявленный «гетман» обратился к защитникам города с грамотой, где призывал покориться ему как «законному наследнику» его отца - Богдана Хмельницкого. Он сопроводил свой призыв обещаниями щедрых выплат и подарков. Но в городе отлично знали, чего ждать от татар с турками. Казаки сослались на русский гарнизон, а русские решились стоять твердо.

В первых числах августа 1677 года началась вооруженная борьба за Чигирин.

Турки повели земляные работы, постепенно приближаясь к Чигирину. При подавляющем превосходстве в силах они действовали неторопливо, наверняка. Однако им оказывали яростное сопротивление, сбивавшее наступательный порыв. Турок во множестве поражали во время рискованных вылазок. Эти вылазки требовали невероятной отваги, зато не раз приносили успех осажденным. О них единодушно повествуют как иностранные, так и русские источники.

По словам драгунского полковника Патрика Гордона, полторы тысячи русских стрельцов и украинских казаков под покровом ночи ударили на позиции турок и многих перебили, застав врасплох. На следующий раз вылазка совершалась среди бела дня: «Они выступили, будучи вооружены бердышами и полупиками, - и столь решительно, что 24 турецких знамени, покинув траншеи и апроши, бежали к своим орудиям. В сей вылазке, согласно донесению осажденных, было перебито несколько сотен турок, а из осажденных - 26 и примерно вдвое больше ранено».

Та же картина прослеживается и по русским документам. Полуголова московских стрельцов Алексей Матвеевич Лужин имел все основания с гордостью рассказывать о действиях московских войск у Чигирина в августе-сентябре 1677 года: «Три недели было из города на неприятелей вылазок всех з 10, а на выласки ходили сотники, а с ними стрельцы и казаки охотники. И Божиею милостию и великого государя счастием на тех выласках турков побивали многих, и в Верхней город ратные люди у турков взяли на тех выласках три знамени… А приступом турки к городу приходили по многие дни с щитами без лестниц, а туры метали в ров и засыпали землею. И по ночам ратные люди изо рву ту землю розметывали по рву на стороны и серед рву те туры, складчи, жгли. А как те туры жгли, и в то время из города по турским людем стреляли ис пушек и из мелкова ружья безпрестанно. А турских людей и волох, и мунтян, и сербов, сказывали взятые языки и переезщики, которые переезжали в Нижней город х казаком, что побито на выласках и на приступах тысяч с шесть и больше».

Русские стрельцы и украинские казаки действовали в полном союзе и взаимопонимании.

Прибытие татар на подмогу туркам ничуть не изменило ситуации. Крымский хан не горел желанием расходовать силы, обслуживая военные нужды сюзерена. Его подданные воевали без особенного задора. Порой они даже подстрекали осажденных к сопротивлению.

В середине августа турки прибегли к решительному штурму Однако потерпели полное поражение и откатились с большими потерями. Минная война также не принесла туркам удачи.

Между тем российское правительство выслало большую армию на помощь сражающемуся Чигирину. Как сообщает тот же Гордон, участник похода, во второй половине июля 1677 года эта армия, сконцентрировав боевые силы, прибыла на театр военных действий: «Июля 27. Несколько полков перешли гати под Суджей и квартировали отдельно на другой стороне… Армия ныне в сборе, и перепись оной послана в Москву - [всего] более 42 000 человек. Боярин (князь Г. Г. Ромодановский. - Д. В.) выступил, и мы стали в нашем обычном вагенбурге, за 10 верст от Суджи. Узнав еще в Судже, что турки переправились через Днестр, мы теперь получили верные сведения, что они несколько дней ожидали татар, выступили, когда те явились, и вместе с Юрасем Хмельницким направляются к Чигирину… Мы рано выступили и разбили лагерь в лесу у речки Алешинки, в 10 верстах от Сум».

В преддверии появления Ромодановского с полками турки в очередной раз бросились на приступ. И вновь были отбиты.

Русская армия подошла к неприятельским позициям вплотную. Стычки с отрядами свежего войска также складывались для турок неудачно.

В конце августа прибыло подкрепление: целая армия с князем В. В. Голицыным и И.В. Бутурлиным во главе. «В сей армии было около 15 или 20 тысяч человек, среди коих многие князья и знатные вельможи императорского двора», - сообщает полковник Гордон. Устрашенные новыми силами, пришедшими на подмогу Ромодановскому, «…турки… сняли осаду и в великом страхе ушли, бросив множество гранат и других осадных припасов». Их потери достигали, по разным оценкам, от двух до восьми тысяч одними убитыми. Осажденные, а также армия Ромодановского понесли урон чуть более тысячи человек.

По указу Федора Алексеевича участников чигиринской кампании щедро наградили.

Российское правительство отнюдь не считало, что турки отступятся от своих планов на Украине после первого же поражения. Их ждали на следующий год: усиливали гарнизон, восстанавливали старые укрепления Чигирина, строили новые. Все эти приготовления оказались весьма уместными, когда под стенами города появилось новое турецкое войско.

Летом 1678 года было разыграно второе действие великой чигиринской драмы.

В первых числах июля 1678-го Чигирин обороняло порядка 11-13 тысяч кавалерии и пехоты при 86 пушках и мортиpax. По сведениям, полученным от перебежчиков и весьма неточным, турецко-молдавская армия, пришедшая под Чигирин, насчитывала 102 тысячи одного лишь боевого элемента. На ее стороне оказались также силы Крымского ханства и казаки Юрия Хмельницкого. Артиллерия насчитывала порядка 120 орудий.

Осажденные вели беспрерывный многодневный бой за укрепления, несли колоссальные потери от непрекращающейся бомбардировки, били врага на приступах и во время вылазок. Им приходилось всё тяжелее и тяжелее: сказывались огромное превосходство турок в силах, а также высокие боевые качества их армии. Каждый день боев и перестрелок вырывал из рядов осажденных несколько десятков, а то и сотен воинов. Но и туркам приходилось тяжко. По сведениям пленника, одними убитыми они потеряли «…свыше 6000 человек и более чем вдвое ранено; турки изумлены, встречая такое сопротивление, - они не могут разнести или обратить в пепел груду дров!».

Первые числа августа принесли перемену. Под Чигирин явилась русская армия того же Г. Г. Ромодановского: 50 тысяч российских бойцов плюс еще 30 тысяч казаков Самойловича. Она нанесла несколько чувствительных ударов неприятелю. Численность русских бойцов, иностранных наемников и украинских казаков оказалась сопоставимой с количеством вражеских сил. Противостояние возобновилось с новой энергией. Турки пытались большими силами атаковать полуразвалившийся город, шли на штурм с ожесточением отчаяния: победа уплывала от них! - но ничего не могли добиться. Чигирин стоял непоколебимо.

Возможно, несколько больше решительности со стороны наших воевод - и город удалось бы отстоять. Однако защищавший его гарнизон был до крайности измучен, среди бойцов росли панические настроения, а биться за развалины уже не имело смысла. Русское командование выбрало пассивный сценарий боевых действий. Защитников Чигирина отозвали, город и остатки крепостных сооружений предали огню, пороховые погреба подняли на воздух взрывами. Фактически чигиринская позиция была не столько сдана, сколько уничтожена. Неприятель, боровшийся за нее с таким упорством, не мог ею воспользоваться, поскольку получил в свое распоряжение одно лишь пепелище.

Многие бранили тогда Ромодановского за нерешительность, за странно-медлительную манеру воевать. Но состояние русской армии, в значительной степени укомплектованной вчерашними крестьянами, оставляло желать лучшего.

Ромодановский выжал из нее максимум боеспособности. Многие полки нового образца - солдатские, рейтарские - показали слабую организованность. Так стоило ли рисковать генеральным сражением с турками?

К тому же волю князя сковывали распоряжения из Москвы. Российское правительство не собиралось стоять насмерть за Чигирин, опустошая казну и выкладывая украинские степи ковром из мертвых русских тел. Туркам дали сдачи, чтобы они не лезли на территории, твердо контролируемые Россией, например Киев. А Чигирином в конечном итоге решили пожертвовать - ради мира. Но пожертвовать так, чтобы турки понесли за это приобретение максимальный урон и утратили всякое желание продолжать войну. Ромодановскому отдали распоряжение: в случае необходимости «Чигирин… свесть (то есть уничтожить. - Д. В.)… а того смотреть и остерегать накрепко, чтоб то чигиринское сведение не противно было малороссийским жителям». Угрожающая позиция поляков подстегивала московское правительство спешить с заключением мира. «Союзники», видя страшное напряжение русской военной машины, принялись выставлять дерзкие требования, стращали новым вторжением на нашу территорию.

Раскаты чигиринской канонады достигали ушей польских дипломатов, явившихся для переговоров в Москву: «Августа 1-го последовало двадцать седьмое заседание… Между тем пришло доброе известие о победе, одержанной над турками при г. Чигирине, который целое лето они осаждали в числе 200 тысяч, а москвитяне со столькими же тысячами его защищали. Рассказывали, будто главный воевода Ромодановский хоть и отнял у турок стан и, взяв громадную добычу, перебил их до 50 тысяч, но за то, что и сам потерял большую часть войска, впал у царя в немилость, который и решил его отозвать и сменить. Однако удержавшись стараниями друзей, он снова заслужил расположение и любовь царя нанесенным неприятелю поражением, о коем сейчас расскажу. Дело в том, что не очень-то горюя о потере стана, турки повели осаду Чигирина энергичней, взяли город и предали его полному разорению. Воевода вошел в прилежащий к городу замок и, зная, что и ему долго не продержаться, велел тайно понаделать в земле подкопов, насыпать в них пороху и добровольно сдал замок неприятелю. Турки, торжествуя, заняли и окружили его всем войском; глядь, воевода зажег подкопы, и тысячи турок вместе с замком взлетели на воздух, еще больше было засыпано землей и погребено заживо без помощи могильщиков».

В дальнейшем русско-украинская и молдавско-турецко-татарская армии вели тяжелую позиционную борьбу, нанося друг другу серьезный урон. Измотанным до предела туркам не оставалось ничего иного, как отступить. По дороге они совершили опустошительный набег на Канев и другие городки.

Итог: чигиринская кампания завершилась без прибытка, без славы, но и неприятель не приобрел ничего. Канев и тот пришлось впоследствии вернуть.

А это - неплохая основа для переговоров.

И в дипломатической борьбе с поляками карта Чигирина сыграла немаловажную роль.

В жизнеописаниях царя Федора Алексеевича много и со вкусом пишут о событиях Русско-турецкой войны. Порой видят в ней чуть ли не центральное событие царствования. Но если для судеб России кровавая бойня с турками за Украину действительно чрезвычайно важна, то для жизни государя Федора Алексеевича она - на втором плане. И не стоит путать историю монарха с историей его державы.

Поэтому перипетии великой военной страды переданы здесь весьма кратко, хотя сами по себе они заслуживают отдельной большой книги.

Да, конечно, нужды войны надолго подчинили себя очень многое во внутренней и внешней политике Московского государства. Царю приходилось уделять им самое пристальное внимание. Но… во-первых, Федор Алексеевич ни разу не выезжал на фронт. Он вообще на протяжении всей жизни не бывал в действующей армии. Боевые действия велись его воеводами. А во-вторых, при всем напряжении дипломатических, экономических и мобилизационных усилий юный царь не столь уж много участвовал в вершении дел по военным вопросам. Бо льшая часть войны приходится на то время, когда центральную роль в управлении страной играли аристократические «партии», а сам Федор Алексеевич еще не до конца принял бразды правления. Его касательство к проблемам военного времени ограничивалось участием в переговорах с поляками, обсуждением мирного договора с турками, чтением отчетов да еще незначительными частными распоряжениями.

Возможно, внимание государя было приковано к битвам и походам, совершающимся на дальней южной окраине. Но главные решения по военным вопросам пока еще, видимо, принимал не он.

С весны 1678 года роль царя понемногу увеличивается. Так, 12 апреля состоялось большое заседание Боярской думы с царем во главе и при участии патриарха: обсуждался план действий против турок. Вторая чигиринская бойня застала государя в семнадцатилетнем возрасте. Он отправил в армию собственную походную церковь. Затем, по согласованию с патриархом, велел служить панихиды по погибшим в боях 11-13 августа во всех соборах и внести их имена в синодики для «вечного поминовения».

Летом 1678-го, когда до Москвы добралось польское посольство, Федор Алексеевич - активный участник переговоров.

Государь становится свидетелем жесточайшего торга. Поляки требуют отдать им Киев, Смоленск, несколько малых городков, выставляют иные обширные требования. Расчет прост: пока русские связаны великой войной с турками и татарами, угроза с западного фланга для них гибельна. Но вот с юга доходят известия: Чигирин пал, но туркам не достался; визирь Мустафа, возглавивший турецкую армию, уходит с войсками. У бояр Федора Алексеевича возникает надежда отвернуть самые жесткие условия, а польский посол Чарторыйский лишается серьезного козыря в игре. Что теперь? Опасность польского вторжения крайне неприятна для Москвы, но это уже разгромленная и ослабленная Польша; велик ли страх перед нею?

Патриарх Иоаким вмешался, призывая уступить: страшно устраивать новое кровопролитие между христианами! Особенно в то время, когда басурманская угроза далеко не исчезла. Скрепя сердце бояре во главе с царем отдали малые городки: Себеж, Велиж, Невель да приплатили 200 тысяч рублей серебром. Но Киев, возвращения которого так жаждали поляки, удалось отстоять.

Перемирие с Речью Посполитой продлили до 1693 года. Впрочем, за семь лет до его исчерпания две величайшие державы Восточной Европы заключили между собой «вечный мир». Киев остался за Россией.

Федор Алексеевич получил полное представление о том, с каким ожесточением ведутся переговоры по украинскому вопросу. Малороссия того времени, страшно разоренная, фактически руинированная, стала огромной дырой, куда безвозвратно утекали деньги и войска трех громадных государств: Турецкой империи, Речи Посполитой и России. Рыбку несомненных выгод в темной водице войны за Украину вылавливало одно лишь Крымское ханство, устраивавшее набеги для пополнения работорговых рынков.

Поэтому для русского царя на повестку дня встал вопрос о скорейшем заключении мира.

В 1679 году начались русско-турецко-татарские переговоры. Царь проявлял к ним первостепенный интерес. Еще бы!

Огромная армия стояла под ружьем, выворачивая государственную казну наизнанку. Поданным 1681 года, страна содержала 164 тысячи «ратных людей», не считая гетманских казаков; из них на юге, в Северском и Белгородском разрядах, концентрировалась самая мощная группировка - 58 тысяч бойцов! Там ждали нового вторжения турок. Татары пошаливали, то и дело врываясь на наши земли ради наживы. Против них тянули чудовищно дорогие новые «засечные черты».

Уже шло полным ходом сооружение Инсарско-Пензенской черты, а в 1679 году начинается возведение грандиозной Изюмской черты на полтысячи километров. Ее строят на самом опасном направлении, каковым стала юго-западная окраина державы. Появляются новые фортификационные сооружения на подступах к Киеву. Трудно понять, сколь велика в этой громадной государственной работе доля царского участия. От агрессивных соседей с юга Россия с XVI века традиционно отгораживалась оборонительными линиями. К концу XVII века в этом не было ничего нового. Но сама интенсивность строительства свидетельствует о том, что его «подгоняли» сверху. Изюмскую черту создали весьма быстро. А значит, можно предположить: Федор Алексеевич торопил с этим делом, настаивал, нажимал.

Между тем дела с Константинополем-Стамбулом шли медленно. Там тоже не хотели нового раунда масштабных военных усилий. Чигиринская бойня столь же разорительно подействовала на султанскую казну, сколь и на царскую. Но с договором турки не торопились. Султан не менее поляков жаждал заполучить Киев со всей Правобережной Украиной. А в России вообще какое-либо присутствие турок на Украине считали необоснованным. Усталая Малороссия во главе с Самойловичем также хотела мира, но не искала подчинения туркам. Тут позиции гетманского руководства и российского правительства совпадали.

Место для ведения переговорного процесса оказалось самым неудачным: Бахчисарай, столица крымского хана. Татары меньше всех были заинтересованы в мирном соглашении… Отсюда - острые территориальные споры и мучительские меры в отношении московских дипломатов.

Итог долгих препирательств вышел сомнительный. Граница российских земель проводилась по Днепру, но за Россией оставалась и вся Киевщина; Запорожье не получило твердого статуса: запорожскую область султан с ханом официально не признали царским владением. Между территорией Московского государства и турецко-татарской образовывалась своего рода «буферная зона», где не запрещались татарские кочевья. Да и в целом, при переносе русских условий, вроде бы уже обговоренных в Бахчисарае, на турецкие грамоты появилось много произвольного, неясного, сокращенного. Из Москвы для окончательного утверждения исковерканного договора в Константинополь отправился П. Возницын. Но ему так и не удалось вернуть в договор статьи о Запорожье.

Сам Федор Алексеевич и боярское правительство остались недовольны. Их реакция не осталась тайной для иноземцев: «Посол, возвратившийся от Порты, привез с собою договор мира, не столько истинного, сколько подложного: бояре, собравшись в Совет, толкуют смысл договора и ничего не находят в нем, кроме пустых и ничего не значащих слов. Государь сердился на их оплошность, на то, как они допустили басурман пододвинуть свои границы в его государство до Дона, не исключив даже крепостей Василькова и Киева… Москвитяне испугались, видя, что мир с этим врагом не надежен; да и государь царства Московского никак не хотел согласиться на этот договор, предвидя из того самое близкое бедствие для своего государства…»

Однако грамоту, утвержденную султаном, в Москве все же приняли. Опустошенное, обезлюдевшее Запорожье представляло собой проблему, а не приобретение. Малороссийский люд спешно уходил со своих мест и переселялся на русские земли, под защиту царских полков. Так что запорожской областью решили пожертвовать - так же как ранее пожертвовали Чигирином. Много чем жертвовали тогда ради сохранения Киева и ради обретения покоя…

Бахчисарайский мирный договор 1681 года подвел итог чудовищно тяжелой войне.

Трудно сказать, до какой степени верно решение, принятое российским правительством. С одной стороны, прояви Москва больше твердости в переговорах, будь она готова к продолжению войны, возможно, турки уступили бы. Им эта борьба также не несла особых прибылей. С другой стороны, продолжение конфликта вело к новому разорению, новым людским потерям и - самое главное - к опасности новых бунтов.

К 1681 году Федор Алексеевич стал полноправным самодержцем. Ни кто-либо из лидеров русского боярства - ни Голицын, ни Долгорукий, например, ни тем более Милославский, - ни Боярская дума в целом не смогли бы «протащить» утверждение мирного договора мимо царя. Совершенно ясно: именно Федор Алексеевич сделал окончательный выбор. Он согласился окончить войну подобным образом. Следует подчеркнуть: пусть воевал не сам царь, но именно он завершал войну. Это его воля, его политика. Итоги титанической борьбы оказались довольно скромными, но не провальными. Россия удержала «синицу в руках», когда и ее пытались вырвать. Нельзя забывать и о другой выгоде Бахчисарайского договора: теперь монарх и правительство получили долгожданный шанс снизить внутреннюю напряженность. Отказаться от экстраординарных поборов, от непрерывных мобилизационных усилий. А следовательно, начать постепенный вывод общества в нормальное состояние.

Алексей Михайлович воевал, воевал, воевал без конца и края… Он заработал разинщину, Соляной и Медный бунты, колоссальные восстания во Пскове и Новгороде Великом, а также много иных мятежных выступлений, но военные действия не прекращал до своего смертного часа.

А сын его прекратил. Отказался кое от чего - да. Зато… тишь наступила на Руси.

Война - превосходное зеркало для государственного устройства. Она увеличивает отражение всего, что ненадежно, неудобно, хрупко. Иными словами, всего, за что в экстремальных условиях приходится дорого платить. После того как война ткнет носом в жесточайшие недостатки, трудно их не заметить.

Государь Федор Алексеевич на финальных стадиях войны - взрослый человек, связанный узами брака, окруженный неглупыми помощниками, получивший серьезный опыт государственной деятельности. Явленные войной недостатки он отлично разглядел. А разглядев, принялся их выправлять.

Монарх увидел страшную громоздкость военного, да и прочего управления. Борьба между военачальниками за старшинство вносила сбои в слаженную работу военного механизма. Полки пехоты, рейтар, драгун, обученные и вооруженные по-новому, то есть по европейским образцам, то показывали большую стойкость, то вдруг лишались организующего начала и превращались в беспорядочные толпы. В гражданском управлении всякие большие дела застревали на мелочах, на «текучке». Работа разных ведомств не имела общей координации. Чины и должности, то сливаясь в единое целое, то различаясь, более соответствовали старинному родовому укладу русского общества, нежели новому, «регулярному», государственному порядку.

Требовалось многое изменить. К тому имелись средства и возможности. А главное - воля. Монаршая воля к масштабным преобразованиям.

Первым делом Федор Алексеевич упростил областное управление. Помимо воевод в городах существовали разнообразные должностные лица - выборные и не-выборные, имевшие власть по частным вопросам. Таковы, прежде всего, «губные старосты», «сыщики», «ямские приказчики», «головы» при хлебных складах и всякого рода «целовальники». Они не подчинялись воеводам и вели свои дела самостоятельно. Порой работа разных отраслей администрации дублировалась, рождала путаницу, вводила в лишние расходы местных жителей. 1679 год поставил точку в этой пестроте: вся полнота власти перешла к воеводам; «губные старосты» и прочие «сыщики» с «головами» исчезли.

Вскоре Федор Алексеевич отменил целый ряд телесных наказаний, предполагавших увечье, - например отсечение рук, ног, пальцев. Взамен нарушителей соответствующих статей закона принялись ссылать в Сибирь.

В этом преобразовании многие видят свидетельство гуманности и милосердия Федора Алексеевича. Что ж, возможно. Однако царское нововведение могло иметь и совершенно другую причину. По стране бродили тысячи калек, получивших раны на войне. И добавлять к их числу новых, искалеченных топором палача, выходило очень накладно. Ведь таким образом уменьшалось количество полноценных работников! Нарушался казенный интерес… К тому же увечье как способ наказания для русской политической культуры являлось «импортом», а потому выглядело чужеродной присадкой. У нас как минимум до середины XVI века преступников увечили только в виде исключения. Судебники Ивана Великого и Ивана Грозного не знали «членоотсечения» как способа наказывать виновных. Вот и оказалось легким делом отменить то, что не имело прочных корней в народной почве…

Человечность в характере монарха видна, скорее, по распоряжениям 1680 года, касающимся тюремных сидельцев. Царь повелевал не держать «колодников» в приказных избах и тюрьмах по «многу дней», а решать их дела немедленно. Кроме того, их избавляли от «влазного» - побора со стороны тюремщиков.

Летом 1681 года, стремясь возместить потери казны после окончания тяжелой войны, Федор Алексеевич указал со всей строгостью собирать пошлины с разного рода незаконных «торжков». Откупа же, как способ сбора пошлин на таможне и в кабаках, царь велел отменить: они рождали такое количество злоупотреблений, что для казны оказались в конечном счете убыточны. Тут видна важная особенность монаршего характера: Федор Алексеевич желал «прозрачности» в финансовых вопросах и полной рациональности во всем. Ему хотелось добиться от государственной машины правильного, «регулярного» и максимально эффективного порядка работы. Он любил «систему».

Поэтому не удивляет еще одна финансовая реформа его времени. Правительство полностью перешло на «подворную» форму налогообложения. Посадское население и огромное количество «бобылей» - крестьян, не имеющих полноценного пашенного хозяйства, - платили с «дворов», о их способности нести государево «тягло» судили по имуществу и «промыслам». Те, кто не имел собственной земли, например сельские ремесленники, различные зависимые люди при монастырях, архиерейских домах, дворах знати, также принимали на себя часть «тягла». Вместо многочисленных разнообразных сборов правительство ввело единую общую подать - «стрелецкие деньги».

Глава VII Губернатор-реформатор Управленческая «фишка» Собянина – развитый навык программно-целевого планирования, позволивший в свое время Тюменской области «сверкнуть чешуей» на федеральном уровне: губернатор региона реализовал на подконтрольной территории самые

Из книги Дмитрий Медведев [Человек, который остановил время] автора Дорофеев Владислав Юрьевич

Глава 3 Реформатор В новой редакции лишь уточнялось, что решение о применении ядерного оружия принимает президент. «К 2020 г. должно быть обеспечено гарантированное решение ядерного сдерживания в различных военно-политических условиях», – заявил Дмитрий

Из книги Великая Российская трагедия. В 2-х т. автора Хасбулатов Руслан Имранович

Государство как реформатор Выход на арену “твердой руки, наводящей порядок", “кладущей конец безвластию", “сильного человека" поначалу вызвал всеобщий вздох облегчения и симпатию не просто потому, что общество якобы “устало" от драки за власть, от хаоса и все больше

Из книги Цезарь автора Геворкян Эдуард

Сулла-реформатор Описывая государственные преобразования Суллы, которые он начал после захвата власти, современный историк Том Холланд отмечает: «Ирония пронизывала всю программу его реформ. В качестве диктатора Сулла был обязан принять все меры, чтобы впредь никто не

Из книги Щёлоков автора Кредов Сергей Александрович

РЕФОРМАТОР ЭПОХИ ЗАСТОЯ Эта книга - о Николае Анисимовиче Щёлокове, пятидесятом министре внутренних дел в истории ведомства и тринадцатом - в советской истории.МВД называли в XIX веке «самым близким к населению правительственным органом». Щёлоков возглавлял его 16 лет -

Из книги Тайны смерти великих людей автора Ильин Вадим

Из книги Генерал Ермолов автора Лесин Владимир Иванович

ЕРМОЛОВ КАК РЕФОРМАТОР Чиновники и судьи в России, может быть, и не глотали конфеты вместе с фантиками, но лихоимствовали и воровали ничуть не меньше, чем в Персии, а на Кавказе даже больше, ибо народ здесь не только законов не знал, но и не знал даже, кому жаловаться на

Из книги Миссия Зигмунда Фрейда автора Фромм Эрих Зелигманн

Из книги 10 вождей. От Ленина до Путина автора Млечин Леонид Михайлович

Импульсивный реформатор Шел второй день работы XXII съезда партии 18 октября 1961 года. Это был третий (и последний) из съездов в жизни Никиты Сергеевича Хрущева, на которых он в силу своего положения (первый секретарь ЦК КПСС!) играл главную роль. После многочасового,

Из книги Финансисты, которые изменили мир автора Коллектив авторов

Министр-реформатор Год спустя Витте получил пост министра путей сообщения. Новый хозяин министерства в первую очередь решил проблему скопления неперевезенных грузов и провел реформу железнодорожных тарифов. В целом они были существенно понижены за счет введения

Из книги Нефть. Люди, которые изменили мир автора Автор неизвестен

Молодой реформатор Алексей Кудрин родился 12 октября 1960 года в Латвии, где служил его отец, в обычной советской семье. Глава семейства был военнослужащим, связистом, мать работала бухгалтером. Много времени Алексей провел в военных гарнизонах и в детстве мечтал стать

Из книги автора

Авторитарный реформатор Пехлеви применял авторитарный стиль правления не только во внутренней политике. Он стремился к гегемонии Ирана в Персидском заливе. После того как нефтедоллары потекли в казну широкой рекой, глава государства в 20 раз увеличил военные расходы. Он

Имя «Федор» является не самым удачным в истории русской монархии. Царь Федор Иоаннович , средний сын Ивана Грозного , умер, не оставив потомства, завершив, тем самым, род Рюриковичей на русском троне.

Федор Годунов , унаследовавший трон у отца, Бориса Годунова , не получив реальной власти, был убит во время бунта.

Жизнь третьего носителя этого имени, Федора Алексеевича Романова , тоже не была продолжительной и счастливой. Тем не менее, в русской истории он сумел оставить заметный след.

Родившийся 9 июня 1661 года Федор Романов был третьим сыном царя Алексея Михайловича и его первой жены Марии Милославской . Первый сын Алексея Михайловича, Дмитрий , умер в младенчестве. Наследником престола был объявлен второй сын, тезка отца, Алексей Алексеевич .

Но в январе 1670 года, не дожив до 16-летия, «Великий Государь, Царевич и Великий князь Алексей Алексеевич» скончался. Новым наследником был провозглашен 9-летний Федор.

Как и все мальчики, рожденные в браке Алексея Михайловича и Марии Милославской, Федор не отличался крепким здоровьем, и на протяжении всей своей жизни часто болел. В «наследство» от отца ему передалась цинга, и первые месяцы правления новый монарх вынужден был посвятить лечению.

Царь Фёдор Алексеевич в 1676 году. Рисунок неизвестного голландского художника. Источник: Public Domain

Коневодство как страсть

Он вступил на престол в 1676 году, после кончины отца, Алексея Михайловича, 15 лет от роду.

Приход его к власти был ознаменован борьбой между партиями родственников первой жены Алексея Михайловича Марии Милославской и второй жены Натальи Нарышкиной .

Партия Нарышкиных лелеяла мечту возвести на трон младшего сына почившего монарха, Петра , но ему к тому времени было всего 4 года.

Федор Алексеевич, несмотря на болезни, был юношей деятельным и хорошо образованным. Одним из его учителей был белорусский монах Симеон Полоцкий . Молодой царь владел польским языком, латынью, древнегреческим. Среди его увлечений были музыка, стрельба из лука и коневодство.

Лошади были его подлинной страстью: жеребцов-производителей по его приказу привозили из Европы, а люди, сведущие в лошадях, могли рассчитывать на стремительный карьерный рост при дворе.

Правда, увлечение лошадьми стало причиной серьезной травмы, также не прибавившей здоровья Федору Алексеевичу. В 13 лет конь сбросил его под полозья тяжелогруженых саней, которые проехали по царевичу всей тяжестью. Боли в груди и спине после этого случая постоянно мучили его.

Оправившись после болезни первых месяцев правления, Федор Алексеевич взял бразды правления страной в свои руки. Более поздние авторы иногда утверждали, что правление старшего брата Петра Великого прошло незаметно, но это не так.

Рисунок В.П.Верещагина из альбома «История Государства Российского в изображениях державных его правителей с кратким пояснительным текстом». Источник: Public Domain

Операция «Киев наш»

Федор Алексеевич начал масштабную перестройку Московского Кремля и Москвы в целом. При этом особый упор был сделан на строительстве светских зданий. По приказу царя были разбиты новые сады.

Федор, упор в образовании которого был сделан не на церковные, а на светские дисциплины, серьезно ограничил влияние патриарха на политику государства. Он установил увеличенные нормы сборов с церковных имений, начав тем самым процесс, который завершит Петр I.

Федор Алексеевич проявлял серьезный интерес к европейской политике и строил планы выхода России к побережью Балтики. Как и Петр впоследствии, царь Федор столкнулся с тем, что реализации планов на северо-западе мешает активность на юге кочевников, Крымского ханства и Османской империи.

Для борьбы с кочевниками было начато масштабное сооружение оборонительных сооружений в Диком поле. В 1676 году началась война России против Османской империи и Крымского ханства, продлившаяся почти весь период правления Федора Алексеевича. Итогом войны стал заключение Бахчисарайского мира, по которой османы признавали за Россией право владения Левобережной Украиной и Киевом.

Имея большие военные планы, Федор Алексеевич много времени уделял реформированию армии, в том числе так называемым «полкам нового строя». Можно сказать, что армейские реформы Петра Великого начинались при его старшем брате.

Царь Фёдор Алексеевич. Источник: Public Domain

Рук не рубить, иностранцев на службу звать!

Значительные изменения при Федоре Алексеевиче произошли и во внутренней жизни России. Была проведена перепись населения, отменен указ Алексея Михайловича о невыдаче беглых, записавшихся в ратную службу, введено подворное обложение (развитием которого стала подушная подать Петра I).

Царь Федор реформировал уголовное законодательство, исключив из него наказания, связанные с членовредительством — в частности, отрубание рук уличенным в краже.

В 1681 году было введено воеводское и местное приказное управление — важная подготовительная мера для губернской реформы Петра I.

Главной реформой Федора Алексеевича стала отмена местничества, решение о которой было в январе 1682 года.

Существовавший до того времени порядок предполагал, что каждый получал чины в согласии с местом, которое занимали в государственном аппарате его предки. Местничество приводило к постоянным конфликтам внутри знати, и не позволяло обеспечить эффективное управление государством.

После отмены местничества разрядные книги, в которых содержались записи о том, представитель какого рода занимал тот или иной пост, были сожжены. Взамен были родословные книги, куда вписывали всех знатных людей, но уже без указания их места в Боярской Думе.

Сжигание разрядных книг. Источник: Public Domain

При Федоре Алексеевиче активнее пошел процесс приглашения иностранцев на русскую службу. Многие иностранные сподвижники Петра приехали в Россию как раз в годы правления его брата.

Заботясь о развитии образования в России, царь стал одним из создателей Типографской школы при Заиконоспасском монастыре — предтечи Славяно-греко-латинской академии.

Если кланы Милославских и Нарышкиных вели между собой непримиримую борьбу, то у самого Федора Алексеевича отношение к мачехе и брату было более мягким. Царь искреннее любил младшего Петра, и все попытки царедворцев из лагеря Милославских навредить ему пресекал на корню.

Царское счастье и горе

В 18 лет Федор увидел в толпе во время крестного хода симпатичную девушку, и поручил царскому постельничему Ивану Языкову навести справки о ней. Красавицей оказалась 16-летняя Агафья Грушецкая , дочь воеводы Семена Грушецкого , поляка по происхождению.

Царь заявил, что намерен жениться на ней. Это вызвало ропот среди бояр — девушка принадлежала не к знатному роду, и ее появление рядом с царем никак не входило в планы царедворцев. На Агафью стали клеветать, обвиняя в распущенности, но Федор проявил упрямство и добился своего. 28 июля 1680 года их повенчали в Успенском соборе.

Влияние Агафьи проявилось очень быстро — она ввела новую моду на польские шапки, оставлявшие волосы открытыми, а также на «польский стиль» в одежде в целом.

Изменения не ограничились только женщинами. Стричь бороды, носить европейское платье и даже курить табак при русском дворе стали после женитьбы царя Федора на Агафье Грушецкой.

Молодые, судя по всему, были по-настоящему счастливы, но судьбой им был отпущен всего год. 21 июля 1681 года царица родила первенца, которого назвали Ильей . Федор Алексеевич принимал поздравления, но состояние Агафьи стало ухудшаться. 24 июля от послеродовой горячки она скончалась.

Смерть любимой жены подкосила Федора. Он не смог даже присутствовать на погребении, пребывая в крайне тяжелом физическом и моральном состоянии.

Вслед за первым ударом последовал и второй — 31 июля, прожив всего 10 дней, умер наследник престола Илья Федорович.

Несколько строк в учебнике

Потеряв разом жену и сына, Федор Алексеевич стал угасать и сам. Он продолжал заниматься государственными делами, но приступы болезни посещали его все чаще.

Придворные стремились поправить ситуацию, найдя новую невесту для царя. 25 февраля 1682 года царь Федор женился на 17-летней Марфе Апраксиной .

Марфа Апраксина. Исчтоник: Public Domain

Женой в полном смысле Марфе стать так и не удалось — больной Федор не мог исполнять супружеский долг. Когда вдовствующая царица умерла в 1716 году, любознательный и циничный Петр Великий принял участие во вскрытии трупа, пожелав лично убедиться, что умершая была девственницей. Экспертиза, как говорится, факты подтвердила.

Спустя 71 день после второй свадьбы Федор Алексеевич Романов скончался, месяца не дожив до своего 21-летия.

Как и его тезки на троне, он не оставил после себя наследников. Государственные начинания, задуманные им, во многом реализует младший брат Петр Алексеевич.

А самому Федору Романову история отведет лишь несколько строк в школьных учебниках.

Реферат по учебной дисциплине "История России"

на тему:"Эпоха правления царя Фёдора III Алексеевича (1676 - 1682)".

План

1. Введение.

2. Биография и престолонаследие Фёдора III.

3. Государственные реформы царя Фёдора Алексеевича .

5. Заключение.

6. Список литературы.

1. Введение .

Царь Фёдор Алексеевич (1661 - 1682), как и каждый представитель династии Романовых, был примечателен многими интересными качествами, глубоким потенциалом личности. Примечательно, что он имел один из самых коротких периодов правления - шесть лет, два месяца и двадцать восемь дней. Но период этот оказался более чем плодотворным, наполненным интенсивной деятельностью и событиями. Об этом, например, прямо писал русский историк В.Н. Берх (1781 - 1834): «царствование было «богаче событиями, нежели последующие за сим 14 лет до кончины царя Иоанна Алексеевича» [Берх; 22].

Вопрос обращения к личности Фёдора Алексеевича выглядит на сегодняшний день весьма актуальным и значимым. Как и некоторые другие представители фамилии Романовых, он и его деяния оказались незаслуженно забытыми. В ряде учебников по истории для высших учебных заведений даже не упоминается его имя и достижения, в них авторы от правления Михаила Алексеевича сразу переходят к Петру I. И это несмотря на то, что такие великие учёные как С.А. Медведев, С.М. Соловьёв, В.Н. Татищев высоко оценили вклад Фёдора Алексеевича в историю. Столь явная ситуация несправедливости по отношению к Фёдору III сегодня начинает понемногу исправляться. Крупные историки и писатели современности (А.П. Богданов, Д.М. Володихин, В.А. Тосминов и др.) издают полноценные исследования на тему жизни и деятельности Фёдора Алексеевича Романова, которые существенно проливают свет на эту часть русской истории, позволяя взглянуть на предшественника Петра I непредвзято и объективно. Их труды доказывают, что жизнь Фёдора Романова не являлась всего лишь «тенью» жизни своего великого брата, а, напротив, оказалась ярким периодом активной и полезной государственной деятельности.

2. Биография и престолонаследие Федора III.

Фёдор Алексеевич - сын Алексея Михайловича и царицы Марии Алексеевны, родился 30 мая 1661. Уже с детства стало очевидным его слабое здоровье - настолько хилым и болезненным он рос. Ситуацию усугубило падение с саней и получение травмы от пробежавшей по ребёнку лошади. Высказывались предположения, что после такого происшествия царевичу не выжить. Но он выжил и смог в пятнадцатилетнем возрасте вступить на престол.

Компенсацией плохому здоровью стало великолепное образование. Будучи воспитанником Симеона Полоцкого (1629 - 1680), он рано освоил польский и латинский язык, имел склонность к сложению виршей. Он даже помогал Симеону Полоцкому перекладывать на стихи псалмы из Псалтыри. О Фёдоре говорилось также, что он был любителем наук, в особенности, математических.

Впрочем, многие исследователи полагают, что Симеон Полоцкий был не лучшей кандидатурой для воспитателя русского царя, поскольку он не являлся по духу русским человеком и, кроме знания языков, ничего не мог дать царю [Флоровский; 19]. Тем не менее, благодаря воспитанию Полоцкого, в личности Фёдора Алексеевича удивительным образом соединились западное мировоззрение и душа русского человека.

Не любивший и не знавший русской истории Симеон Полоцкий не смог повлиять в этом отношении на своего подопечного. Но к великой удаче своих подданных Фёдор Алексеевич много и тщательно изучал историю своей страны. Любовь и внимание к истории не были случайностью: царь придавал этой науке не только просветительское, но и воспитательное значение [Тосминов; 18]. Так, им был сделано указание написать историю России, предназначенную для его сводного брата Петра Алексеевича (1672 - 1725), будущего Петра I. Государь прекрасно осознавал, что собственное слабое здоровье не позволит ему долго продержаться на троне, потому считал себя обязанным как можно лучше подготовить продолжателя царской династии.

В 1675 году царевич Фёдор был объявлен своим отцом наследником престола. В следующем году Алексей Михайлович умер, и юный царь вступил на трон, (на тот момент было всего пятнадцать лет). 18 июня патриарх Иоаким (1621 - 1690) совершил коронование.

18 июля 1680 года Фёдор Алексеевич вступил в брак с Агафьей Семёновной - дочерью С.Ф. Грушецкого, носившего дворянский титул. 11 июля 1681 года на свет появился первенец царственных супругов - царевич Илья, после чего последовала череда трагических событий: смерть царицы на третий день после рождения царевича и смерть самого Ильи 21 июля того же года.

15 февраля 1682 года Фёдор Алексеевич вновь вступил в брак с Марфой Васильевной Апраксиной (1614 - 1716), дочерью М.В. Апраксина, служившего стольником. В этом браке детей не было.

Благодаря подробному исследованию В.Н. Татищева, можно узнать не только подробности биографии Фёдора III, но и некоторые особенности его личности. Так, например, Татищев свидетельствует о любви государя к музыке, лошадям и различным постройкам [Зданович; 43]. Кроме того, Фёдор Алексеевич был набожен и имел добрый нрав. Он оставил хорошую память тем, что заботился о больных и обездоленных, а за счёт государственной казны велел строить каменные дома для сирот, нищих и убогих. Будучи мягким по своей натуре, он не одобрял насилия и лично разбирал дело о «тюремном мучительстве». И всё же судьбу Фёдора Алексеевича можно назвать действительно драматичной. Через два месяца после второй женитьбы Фёдор III скончался. Но до этого сумел произвести ряд реформ и совершить действительно полезные дела для своего государства.

Ввиду слабого здоровья Фёдор Алексеевич не сумел сразу после коронации приступить к правлению страной. С самого начала его заступления на трон внутри царской семьи началась жестокая борьба за власть, которая велась между Н.К. Нарышкиной (1651 - 1694), мачехой Фёдора и другими его родственницами - тётками и сёстрами, а также родня царя со стороны первой жены Марии Ильиничны, всем известные Милославские. Последние в итоге взяли верх, результатом этого явилось падение А.С. Матвеева (1625 - 1682). Его, как сторонника западной науки, обвинили в колдовстве и сослали в г. Пустозёрск.

Тем не менее, Милославским не удалось долго продержаться на верхушке власти. В скором времени на их место заступили фавориты Фёдора Алексеевича - стольник А.Т. Лихачёв (? - 1729) и постельничий И.М. Языков (? - 1682). Это были весьма образованные и талантливые люди, находившиеся в положении, весьма близком к царю. Настолько близком, что совместно с В.В. Голицыным (1643 - 1674) они управляли практически всей Москвой. Когда Фёдор Алексеевич всё же приступил к своим обязанностям, он потратил немало сил на борьбу с образовавшимися внутри высшей прослойки общества группировками, но смог добиться впечатляющих итогов.

Короткое царствование Фёдора Алексеевича привело страну к главному цели любого грамотного политика - затишью и миру. Умер царь в двадцать два года, погребён в Архангельском соборе.

3. Государственные реформы царя Фёдора Алексеевича.

Своей краткой, но плодотворной деятельностью Фёдор Алексеевич подготовил почву для грандиозных реформ, предпринятых в дальнейшем Петром I. Д.М. Володихин пишет: «…в 1676 и 1677 годах он оставался ещё очень слаб, как действительный правитель. Но позднее реальный “вес” царя как “высшего администратора” начинает расти» [Володихин; 71]. И это в действительности так.

Начав в реальности управлять страной, он в первую очередь запустил налоговую реформу. Множество разного типа сборов он заменил на один налог, который предназначался для содержания стрелецкого войска. Благодаря этому нововведению, государственная казна весьма ощутимо пополнилась.

Проведя перепись населения, царь Фёдор приступил к осуществлению следующей реформы, именуемой межевой. Она заключалась в переучёте и более точном обозначении границ.

Далее последовала военно-окружная реформа. Поделив всё государство, за исключением Поволжья и Сибири, на девять военных округов, царь приказал организовать в каждом из них собственные полки. Через несколько лет Пётр I, опираясь на эту систему, создаст действительно мощную российскую армию.

Фёдор Алексеевич нанёс существенный удар по бюрократическому аппарату. Он восстановил Челобитный приказ, разрешив тем самым жаловаться на чиновников, и запретил приравнивать царя к Богу. Более того, он табуировал жестокие телесные наказания. Отныне преступников ожидала иная участь: ссылка в Сибирь с целью укрепления столь отдалённых районов. Таким образом сказывалось западное воспитание, привитое Симеоном Полоцким. Фёдор Алексеевич сделал первый шаг к демократическому государству. Он действительно помогал простому народу, за что тот отвечал ему искренней любовью.

Царь укреплял страну не только с позиции государственного устройства, но и в прямом смысле. «Москва Белокаменная» - это именно его заслуга. Фёдор Алексеевич начал каменное строительство для того, чтобы обезопасить город от пожаров и преуспел в этом деле.

Реформы царя Фёдора III коснулись и области культуры. Именно в период его правления началась подготовка к открытию высшей богословской школы - Славяно-греко-латинской академии. Цель заведения - подготовка духовных кадров, укрепление православия. Конечно, культурные преобразования Фёдора III не выходили за пределы столицы и затрагивали лишь высшие слои общества. Но здесь важно само начинание. Испытывая греческое и киевское влияние, новшества, вводимые им в сферу культуры, касались в основном церкви. Но Фёдор Алексеевич начал то, что потом в полной мере смог воплотить Пётр Великий.

Сказалась и любовь Фёдора Алексеевича к вокальной музыке и стихотворчеству. Эти увлечения царя способствовали распространению в храмах партесного (многоголосного) пения, введённое ещё патриархом Никоном, и звучащее в российских церквях и сегодня. Можно только предположить, насколько вперёд продвинулась бы Россия, будь у Фёдора Алексеевича здоровье крепче.

Но самым важным делом Фёдора Алексеевича во внутренней политике стало уничтожения местничества. В.А. Тосминов пишет: «Основное содержание “Соборного деяния об уничтожении местничества” завершалось повторением угрозы жестоких кар тем, кто в нарушение царского указа и повеления будет, ссылаясь на прежние записи мест, кого-либо бесчестить и попрекать. Таким людям обещалась от государя опала и разорение “безо всякой пощады”» [Тосминов; 137]. Итак, теперь все бояре и дворяне должны были получать высокие государственные посты и воинские чины не за взятки или знатное положение, а за личные качества и честную службу на благо государя и Отечество.

4. Внешняя политика Фёдора III. Война с Турцией(1676-1681).

Молодой царь проявил себя и во внешней политике. Уже с самого начала правления он сделал попытку возвращение России Ингерманландии и части Лифляндии. Отправив на границу со Швецией не меньше десяти человек с существенным военным сопровождением, Фёдор Алексеевич дал им указание вести переговоры по поводу вышеуказанных территорий. Шведы согласились провести переговоры, но попросили на раздумье месяц. Когда назначенный срок минул, Швеция сообщила о своём отказе. Возможно, Фёдор Алексеевич и довёл бы начатое дело до конца, если бы не война с Турцией. Как известно, Турция и Крымское ханство давно стремились заполучить Правобережную Украину, доставшуюся новому государю в наследство от отца.

Летом 1677 года Турция и Крымское ханство в очередной раз попытались отвоевать город Чигирин, бывшим в то время столицей Правобережной Украины. Следует отметить, что Чигирин - это город-крепость, располагавшийся на побережье Днепра, и овладеть им означало взять под политический контроль Украину. Примечательны слова запорожского гетмана И.С. Самойленко: «…при ком Чигирин и Киев, при том и они все должны в вечном подданстве быть» [Двинский летописец; 159].

В начале августа шестидесяти тысячная армия, подкреплённая татарской конницей, состоящей из сорока тысяч человек и вспомогательным двадцатитысячным отрядом, осадила Чигирин. Малочисленное войско (пять тысяч московских стрелков, составлявших основу чигиринского гарнизона), было вынуждено в течение трёх недель отражать это мощное наступление. Наконец на выручку им подошёл почти пятидесяти тысячный отряд под командованием князя Г.Г. Родомановского (? - 1682). 27 - 28 августа на берегу Днепра произошло сражение, в котором русская армия нанесла решительное поражение турецким и татарским войскам, несмотря на то, что те по численности превосходили их практически вдвое. Со значительными потерями басурманская армия бежала с поля боя. Потери с русской стороны были намного меньше. Царь Фёдор Алексеевич щедро наградил победителей и щедро воздал погибшим [Тосминов; 115].

Было вполне логичным, что государь хотел прекратить эту войну, хотя, конечно, оставить на произвол судьбы эту часть Украины, основную часть населения которой составляли православные христиане, он не мог. В.А. Тосминов в своём исследовании приводит следующие факты, почерпнутые им из документов того времени: «…войдя в город, турки и крымские татары стали разорять церкви: сломали со всех них кресты и сбросили колокола. Православных христиан захватчики начали принуждать к обращению в магометанскую веру, отнимая у тех из них, кто противился такому насилию, имущество и жизни. Вторгшись в пределы Украины с огромной армией (численностью более 300 000 воинов), Турецкий султан не скрывал своего стремления идти войной на христианские государства» [Тосминов; 116].

И Фёдор Алексеевич предпринимает попытку остановить войну дипломатическим путём. В 1677 году он отправляет письмо турецкому султану, в котором предлагает провести переговоры о заключении мира. Но в 1678 году вместо согласия он получает сведения о том, что турки готовят новый набег на Украину, собирая ещё более мощные силы, чем прежде. Царю не оставалось ничего другого, как тоже вновь снаряжать российскую армию на войну. Для этого он предпринял ряд действий, в частности, приказал собрать с каждого двора по рублю. Была проведена и летопись, по результатам которой часть средств передали оружейникам. Заказ на изготовление семи с половиной тысяч оружейных замков поступил в Тулу. Фёдор Алексеевич следил за процессом, и если до него доходили вести о препятствиях к военным сборам, то принимал решительные меры.

В начале 1678 года сражения с турецкой стороной возобновились, и вновь в центре Чигирина. Фёдор Алексеевич был готов идти на примирение с Турцией, но только при условии, что Чигирин не достанется турецкому султану. Но и правитель Турции - Мехмед IV (1642 - 1693) был согласен на мир только в том случае, если ему уступят Чигирин и часть Приднепровья.

Положение, в котором оказался Фёдор Алексеевич, было более чем сложным. С одной стороны, мир был необходим, поскольку страна устала и ослабла от войн. С другой, - отдать Чигирин туркам не представлялось возможным, этого нельзя было предпринимать ни при каких обстоятельствах. И тогда царь поступает следующим образом: удержать Чигирин по мирному договору с Турцией. Если же Турция начнёт осуществлять захват города, крепость подлежит уничтожению. Фёдор Алексеевич подготовил самые подробнейшие инструкции и для русского, и для малороссийского народа по поводу мирного урегулирования военного конфликта с турками. Особый акцент он сделал на вопросе установления чигиринских границ, чтобы всё было «пристойно и впредь бы, при помощи Божией, прочно и постоянно и малороссийским жителям не ко утеснению было…» [Володихин; 78].

Далее последовала осада Чигирина со стороны крымских татар и турок. Она длилась месяц и несколько дней. Вражеская армия практически не прекращала обстрела из пушек. Кроме того, город часто подвергался атакам, совершаемым конницей и пехотинцами. Всего несколько тысяч чигиринцев мужественно держали оборону, в которой погибло большое количество воинов. На помощь чигиринскому гарнизону было выслано войско, которым командовал Ромодановский (50 000 военных) и украинский казачий отряд под предводительством гетмана Самойловича.

3 августа русским войскам удалось разгромить врагов на подходах к Чигирину, но входить в город они не спешили. Между тем, осаждённые войны, отчаянно нуждались в помощи. Их силы практически иссякли, они были вынуждены начинать взрывать пороховые склады. Сегодня уже не возникает сомнений: войди Ромодановский в город со своим войском, победа русских была бы неминуемой, и войне пришёл бы конец. Но князь-воевода этого не сделал, поскольку считал себя обязанным выполнить приказание царя об уничтожении города.

В итоге, война между Турцией и Россией длилась до конца 1678 года, а мирные переговоры после продолжались ещё два года. И вот, наконец, 4 марта 1681 года состоялась торжественная церемония, на которой огласилось решение о двадцатилетнем перемирии между Турцией и Россией. С.М. Соловьёв писал: «…множество христиан и басурман, заслышав о заключении мира, толпились у шатра и провожали посланников радостными восклицаниями. Если в Крыму так радовались заключению мира, то ещё больше радовались в России, и особенно в Малороссии» [Соловьёв; 229].

Фёдор Алексеевич, однако, не считал успех полноценным без уступки со стороны турок относительно Запорожья. Послы русского царя, всеми возможными способами, пытались убедить султана внести в грамоту пункт о Запорожье, но тот никак не соглашался. Пришлось удовольствоваться грамотой о перемирии на двадцать лет. Но даже в таком виде документ о мире между двумя государствами был величайшей победой молодого царя, одним из крупнейших его достижений.

В том же 1678 году ведутся переговоры и с поляками, которые требуют возвращения Киева, Смоленска и других городов. Их расчёт основан на подлости и хитром расчёте: России в период войны с Турцией нужна твёрдая поддержка с западного фланга. В случае если Россия не удовлетворит их притязания, она может этой поддержки лишиться, да ещё и пойти новой войной на своих соседей. Чигиримская победа нарушает польские происки, но опасность военной угрозы с их стороны остаётся. Поскольку новая война сейчас совершенно некстати, Фёдор Алексеевич (при участии патриарха Иоакима) решает пойти на компромисс: отдать полякам маленькие города. Киев же удаётся отстоять. Продлевается и мирный договор между Россией и Речью Посполитой до 1693 (который в 1868 году был переведён в статус «вечного»).

В данном случае деятельность Фёдора Алексеевича трудно переоценить. Он получил войну с Турцией в наследство от своего отца, Алексея Михайловича, который воевал без конца и своей политикой спровоцировал волну бунтов. Его сын войну не начинал, но сумел её прекратить. И пусть он сам не был доволен итогами переговоров, но прекрасно осознавал, что самое главное в государстве - это мир. И он добился его, пойдя на незначительные уступки. В завершении будут уместны слова А.П. Богданова, который утверждал: «Россия времён Федора была державой, в которой господствовало представление о государстве как едином организме, все члены коего равно важны для общего блага» [Богданов; 6].

5. Заключение.

Царствование Фёдора III длилось всего шесть лет, но дало значительные результаты. Если говорить о внешней политике, то это, прежде всего, прекращение войны с Турцией, заключение мирного договора с Турцией и Речью Посполитой, освобождение от крымских и турецких захватчиков Правобережной Украины, оставление за Россией Киева, Чигирина и Смоленска.

Внутренняя политика Фёдора Алексеевича также принесла существенные изменения. При его правлении страна значительно усилилась и обогатилась, границы её существенно расширились. Фёдором Алексеевичем были проведены следующие реформы: налоговая, военно-окружная, межевая, судебная, строительная. Он нанёс мощный удар по бюрократическому аппарату, устранив местничество. Коснулись преобразования Фёдора III и культуры, образования и духовного совершенствования личности.

Итак, России царствования Фёдора Алексеевича - это могущественная держава, которая гарантировала мир, защиту и справедливость не только своим гражданам, но и другим народам.

6. Список литературы.

1. Берх В.Н. Царствование царя Федора Алексеевича и история первого стрелецкого бунта /В.Н. Берх. - СПб.: Тип. Х. Гинце, 1834. - 162 с.

2. Богданов А.П. В тени Петра Великого/А.П. Богданов. - М.: Армада, 1998. - 306 с.

3. Володихин Д. М. Царь Фёдор Алексеевич, или Бедный отрок /Д.М. Володихин. - М.: Молодая гвардия, 2013. - 264 с.

4. Делягин И.В. Высшая власть и управление в царствование Федора Алексеевича. Диссертация на соискание учёной степени кандидата исторических наук / И.В. Делягин. - М., 2004. - 213 с.

5. Двинский летописец // Полное собрание русских летописей. Том 33: Холмогорская летопись. Двинский летописец. Л.: Наука, 1977. - 252 с.

6. Зданович Е.Ф. Е.Е. Замысловский о внешнеполитических связях России второй половины XVI - XVII вв.// Вестник Кемеровского государственного университета, 2015 - № 3 (63). - 145 с.

7. Соловьёв С.М. История России с древнейших времен / В.М. Соловьёв. - М.: Эксмо, 2009. - 1024 с.

8. Татищев В. Н. Царство царя Федора Алексеевича // Татищев В. Н. История Российская. В 3-х томах. Том 3. М.: Наука, 2005. - 965 с.

9. Тосминов В.А. Царь Фёдор Алексеевич как государственный деятель и человек// Законодательство царя Фёдора Алексеевича: 1676 - 1682 годы. Законодательство царей Иоанна Алексеевича и Петра Алексеевича: 1682-1696 годы / В.А. Томсинов. - М: Зерцало, 2012. - 456 с.

10. Флоровский Г. В. Пути русского богословия /Г.В. Флоровский. - М.: Институт русской цивилизации, 2009. - 848 с.