Жорж санд о чем говорят святые. Жорж Санд «О чем говорят цветы. См. также в других словарях
Live Journal
Facebook
Twitter|
Серия: "Подарочные издания. Сказки великих писателей" Литературные романы Жорж Санд, равно как и ее бесконечные любовные романы, волновали не одно поколение читателей. Тем примечательнее тот факт, что перу зрелой Сандпринадлежат необыкновенно романтичные, трогательные и нежные новеллы, посвященные художницей любимым внучкам. Сюжеты новелл, будь то история маленькой Дианы, ставшей гениальной художницей и богатой наследницей, или хромого крестьянского паренька, в финале - выдающегося ученого и баронета, не что иное, как вариации на тему Золушки и гадкого утенка. Покровительство Высших сил, но прежде всего неустанный труд и упорство позволяют героям подняться над средой, подняться над реальностью, заглянуть в вечность…Возлюбленная Ф. Листа, А. Мюссе и Ф. Шопена, приятельница Тургенева, французская писательница с мужским псевдонимом "Жорж Санд", баронесса Аврора Дюдеван с первых же шагов в литературе заставила говорить о себе всю Францию, а затем и Европу. Воспитанница католического монастыря, едва не ставшая монахиней, позже чувственная, независимая и талантливая молодая особа в мужском костюме, она всей своей жизнью декларировала право женщины распоряжаться собственной судьбой, заниматься любимым делом, право, совершенно естественное сегодня и беспрецедентное в первой четверти XIX века. Издательство: "ОлмаМедиаГрупп/Просвещение" (2015) Другие книги схожей тематики:
См. также в других словарях:Азия - (Asia) Описание Азии, страны, государства Азии, история и народы Азии Информация об азиатских государствах, история и народы Азии, города и география Азии Содержание А́зия — самая большая часть света, образует вместе с материк Евразию … Энциклопедия инвестора Япония - I КАРТА ЯПОНСКОЙ ИМПЕРИИ. Содержание: I. Физический очерк. 1. Состав, пространство, береговая линия. 2. Орография. 3. Гидрография. 4. Климат. 5. Растительность. 6. Фауна. II. Население. 1. Статистика. 2. Антропология. III. Экономический очерк. 1 … Япония* - Содержание: I. Физический очерк. 1. Состав, пространство, береговая линия. 2. Орография. 3. Гидрография. 4. Климат. 5. Растительность. 6. Фауна. II. Население. 1. Статистика. 2. Антропология. III. Экономический очерк. 1. Земледелие. 2.… … Энциклопедический словарь Ф.А. Брокгауза и И.А. Ефрона Кавказский край * Энциклопедический словарь Ф.А. Брокгауза и И.А. Ефрона Кавказский край - Границы, состав, пространство, численность и плотность населения. Природа и рельеф. Воды, морские берега, реки, озера, искусственное орошение. Климатические условия. Растительность, леса, животный мир, рыболовство. Этнографический состав… … Энциклопедический словарь Ф.А. Брокгауза и И.А. Ефрона Семейство полорогие - (Bovidae)** * * Семейство полорогих, или бычьих самая обширная и разнообразная группа парнокопытных, включает 45 50 современных родов и около 130 видов. Полорогие животные составляют естественную, ясно очерченную группу. Как ни… … Жизнь животных Евразия - (Eurasia) Содержание Содержание Происхождение названия Географические характеристики Крайние точки Евразии Крупнейшие полуострова Евразии Общий обзор природы Границы География История Страны Европы Западная Европа Восточная Европа Северная Европа … Энциклопедия инвестора Коммодити - (Сommodity) Коммодитиз или биржевой товар, основные группы биржевых товаров Товары активно перепродаваемые на организованных рынках, этимология слова коммодити, известные товарные биржи Содержание >>>>>>>>>>> … Энциклопедия инвестора Великобритания - I Содержание: А. Географический очерк: Положение и границы Устройство поверхности Орошение Климат и естественные произведения Пространство и население Эмиграция Сельское хозяйство Скотоводство Рыбная ловля Горный промысел Промышленность Торговля… … Энциклопедический словарь Ф.А. Брокгауза и И.А. Ефрона Китай - Китайская Народная Республика, КНР (кит. Чжунхуа жэньминь гунхэго). I. Общие сведения К. крупнейшее по численности населения и одно из крупнейших по площади государств в мире; расположен в Центральной и Восточной Азии. На востоке … Большая советская энциклопедия |
Текущая страница: 1 (всего у книги 1 страниц)
О чем говорят цветы
Когда я была маленькой, меня очень мучило, что я не могу разобрать, о чем говорят цветы. Мой учитель ботаники уверял, что они ни о чем не говорят. Не знаю, был ли он глух или скрывал от меня правду, но он клялся, что цветы совсем не разговаривают.
Между тем я знала, что это не так. Я сама слышала их неясный лепет, в особенности по вечерам, когда уже садилась роса. Но они говорили так тихо, что я не различала слов. К тому же они были очень недоверчивы, и если я шла по саду между клумбами или же по полю, то они шептали друг другу: «Тсс!» По всему ряду как бы передавалась тревога: «Замолчите, а то любопытная девочка подслушивает вас».
Но я добивалась своего. Я научилась ступать так осторожно, чтобы не задеть ни одной былинки, и цветы не слышали, как я подходила к ним близко. И тогда, притаившись под деревьями, чтобы они не видели моей тени, я наконец поняла их речь.
Надо было напрягать все свое внимание. У цветов голоса были такие тоненькие, нежные, что дуновение ветерка или жужжание какой-нибудь ночной бабочки совершенно заглушало их.
Не знаю, на каком языке они разговаривали. Это не был ни французский, ни латинский, которым меня в то время обучали, но я его отлично понимала. Мне даже кажется, что я его понимала лучше других знакомых мне языков.
Однажды вечером мне удалось, лежа на песке, не проронить ни слова из того, что говорилось в углу цветника. Я старалась не шелохнуться и услышала, как один из полевых маков заговорил:
– Господа, пора уже покончить с этими предрассудками. Все растения одинаково благородны. Наше семейство не уступит никакому другому. Пусть кто угодно признает розу царицей, но я заявляю, что с меня довольно, я и не считаю никого вправе называть себя более знатным, чем я.
– Я не понимаю, чем так кичится семейство роз. Скажите, пожалуйста, разве роза красивее и стройнее меня? Природа и искусство общими усилиями увеличили число наших лепестков и сделали наши краски особенно яркими. Мы, несомненно, богаче, так как у самой роскошной розы бывает много-много двести лепестков, a у нас – до пятисот. А уж таких оттенков лилового и даже почти синего цвета, как у нас, розе никогда не добиться.
– Скажу про себя, – вмешался бойкий вьюнок, – я принц Дельфиниум. В моем венчике отражается небесная лазурь, а мои многочисленные родичи владеют всеми розовыми переливами. Как видите, пресловутая царица во многом может нам позавидовать, а что касается ее хваленого аромата, то...
– Ах, уж и не говорите об этом, – с жаром перебил полевой мак. – Меня просто раздражают вечные толки о каком-то аромате. Ну, что такое аромат, скажите, пожалуйста? Условное понятие, придуманное садовниками и бабочками. Я нахожу, что у роз неприятный запах, а у меня приятный.
– Мы ничем не пахнем, – сказала астра, – и этим доказываем свою порядочность и благовоспитанность. Запах свидетельствует о нескромности или хвастовстве. Цветок, уважающий себя, не станет бить в нос. Достаточно того, что он красив.
– Я с вами не согласен! – воскликнул махровый мак, отличавшийся сильным ароматом. – Запах есть отражение ума и здоровья.
Голос махрового мака был заглушён дружным смехом. Гвоздики держались за бока, а резеда раскачивалась из стороны в сторону. Но, не обращая на них внимания, он стал критиковать форму и цвет розы, которая отвечать не могла – все розовые кусты незадолго перед тем были подрезаны, и на молодых побегах лишь появились маленькие бутончики, туго стянутые зелеными свивальниками.
Богато одетые анютины глазки высказались против махровых цветов, а так как в цветнике преобладали махровые, то начались всеобщие неудовольствия. Впрочем, все так завидовали розе, что скоро помирились между собою и стали наперерыв ее высмеивать. Ее сравнивали даже с кочаном капусты, причем говорили, что кочан, во всяком случае, и толще, и полезнее. Глупости, которые я слушала, вывели меня из терпения, и, топнув ногой, я вдруг заговорила на языке цветов:
– Замолчите! Вы все вздор мелете! Я думала услышать здесь чудеса поэзии, а, к своему крайнему разочарованию, нашла в вас только соперничество, тщеславие, зависть!
Наступило глубокое молчание, и я убежала из сада.
Посмотрю-ка, думала я, может, полевые цветы разумнее этих чванливых садовых растений, которые получают от нас искусственную красоту и в то же время как бы заражаются нашими предрассудками и ошибками.
Под тенью живой изгороди я пробиралась к полю. Мне хотелось знать, неужели и спирии, которых называют царицами поля, так же горды и завистливы. Дорогою я остановилась около большого шиповника, на котором все цветы вели разговор.
Надо вам сказать, что во времена моего детства еще не существовало многочисленных сортов роз, которые впоследствии были получены искусными садоводами посредством колировок. Тем не менее, природа не обделила нашей местности, где в диком виде росли разнообразные розы. А в саду у нас водилась сентифолия – роза с сотнею лепестков; родина ее неизвестна, но ее происхождение обыкновенно приписывают культуре.
Для меня, как и для всех тогда, эта сентифолия представляла идеал розы, и я вовсе не была уверена, как мой учитель, что она лишь порождение искусного садоводства. Из книг я знала, что еще в глубокой древности роза восхищала людей своей красотой и своим ароматом. Конечно, им в ту пору не была известна чайная роза, которая уж вовсе не пахнет розой, и все эти прелестные породы, которые теперь до бесконечности разнообразят, но, по существу, искажают истинный тип розы. Меня стали учить ботанике, но я понимала ее по-своему. У меня было тонкое обоняние, и я непременно хотела, чтобы аромат считался одним из главных признаков цветка. Мой учитель, нюхавший табак, не разделял моего увлечения. Он был восприимчив только к запаху табака, и если нюхал какое-нибудь растение, то потом уверял, что от него щекочет в носу.
Я во все уши слушала, о чем говорил шиповник над моею головою, так как уже с первых слов я поняла, что речь идет о происхождении розы.
– Побудь еще с нами, милый ветерок, – говорили цветы шиповника. – Мы расцвели, а прекрасные розы на клумбах еще спят в своих зеленых оболочках. Смотри, какие мы свежие и веселые, и если ты нас немного покачаешь, то у нас будет такой же нежный аромат, как у нашей славной царицы.
– Замолчите, вы ведь только дети севера. Я минутку поболтаю с вами, но не думайте равняться с царицей цветов.
– Милый ветерок, мы ее уважаем и обожаем, – ответили цветы шиповника. – Мы знаем, как ей завидуют другие цветы. Они уверяют, что роза не лучше нас, что она дочь шиповника и своею красотой обязана только колировке и уходу. Мы сами необразованные и не умеем возразить. Ты старше и опытнее нас. Скажи, знаешь ли ты что-нибудь о происхождении розы?
– Как же, с нею связана и моя собственная история. Слушайте и никогда этого не забывайте!
Вот что рассказал ветерок.
– В те времена, когда земные создания еще говорили языком богов, я был старшим сыном царя бурь. Концами своих черных крыльев я касался противоположных точек горизонта. Мои огромные волосы переплетались с облаками. Вид у меня был величественный и грозный. В моей власти было собрать с запада все тучи и разостлать их непроницаемой пеленой между Землей и Солнцем.
Долго я с отцом и братьями царствовал над бесплодной планетой. Нашей задачей было все уничтожать и разрушать. Когда мои братья и я устремлялись со всех сторон на этот беспомощный и маленький мир, то казалось, что жизнь никогда не сможет появиться на бесформенной глыбе, ныне называемой Землею. Если отец мой чувствовал усталость, то ложился отдыхать на тучах, предоставляя мне продолжать его разрушительную работу. Но внутри Земли, сохранявшей еще неподвижность, скрыт был могучий божественный дух – дух жизни, который стремился наружу и однажды, разбивая горы, раздвигая моря, собирая кучу пыли, проложил себе дорогу. Мы удвоили свои усилия, но только содействовали росту бесчисленных созданий, которые благодаря своей малой величине ускользали от нас или сопротивлялись нам самою своею слабостью. На теплой еще поверхности земной коры, в расщелинах, в водах появились гибкие растеньица, плавучие раковинки. Тщетно мы гнали яростные волны на эти крошечные создания. Жизнь беспрестанно появлялась в новых формах, словно терпеливый и изобретательный гений творчества решил приспособить все органы и потребности существ к обуреваемой нами среде.
Нам начало надоедать это сопротивление, по виду такое слабое, но на деле непреодолимое. Мы уничтожали целые семейства живых созданий, но на их место являлись другие, более приспособленные к борьбе, которую они благополучно выдерживали. Тогда мы решили собраться с облаками, чтобы обсудить положение и попросить у нашего отца новые подкрепления.
В то время, как он отдавал нам свои распоряжения, Земля, ненадолго отдохнувшая от наших преследований, успела покрыться множеством растений, среди которых двигались мириады животных самых разнообразных пород, искавшие себе пристанища и пищи в огромных лесах, на склонах могучих гор или в прозрачных водах огромных озер.
– Ступайте, – сказал царь бурь, отец мой. – Смотрите, Земля вырядилась, как невеста, собирающаяся вступить в брак с Солнцем. Разведите их. Соберите огромные тучи, дуйте изо всех сил. Пусть ваше дыхание выворачивает деревья, сплющивает горы, взбаламутит моря. Идите и не возвращайтесь, пока останется хоть одно живое существо, хоть одно растение на этой проклятой Земле, где жизнь хочет водвориться нам наперекор.
Мы отправились сеять смерть в обоих полушариях. Рассекая облачную завесу, как орел, я помчался в страны Дальнего востока, туда, где на покатых низменностях, спускающихся к морю под знойным небом, среди сильной влаги водятся исполинские растения и лютые звери. Я отдохнул от прежнего утомления и теперь чувствовал необыкновенный подъем сил. Я гордился тем, что несу погибель слабым созданиям, которые осмеливались не поддаваться мне с первого раза. Одним взмахом крыла я дочиста выметал целую местность, одним дуновением я выламывал целый лес и безумно, слепо радовался тому, что я сильнее всех могучих сил природы.
Внезапно я почувствовал незнакомый мне аромат и, удивляясь этому новому ощущению, остановился, чтобы сообразить, откуда оно взялось. Тогда я впервые увидел создание, которое появилось во время моего отсутствия, нежное, изящное, прелестное создание – розу!
Я кинулся, чтобы раздавить ее. Она пригнулась, легла на землю и сказала мне:
– Пожалей меня! Ведь я такая красивая и кроткая! Вдохни мой аромат, тогда ты меня пощадишь.
Я вдохнул ее аромат – и внезапное опьянение смягчило мою ярость. Опустившись около нее на землю, я заснул.
Когда я проснулся, роза уже выпрямилась и стояла, слегка покачиваясь от моего спокойного дыхания.
– Будь мне другом, – сказала она, – не покидай меня. Когда твои ужасные крылья сложены, ты мне нравишься. Какой ты красивый! Верно, ты царь лесов! В твоем нежном дуновении я слышу чудную песню. Останься здесь или возьми меня
с собой. Я хочу посмотреть вблизи на Солнце и облака.Я положил розу к себе на грудь и полетел. Но вскоре мне показалось, что она умирает. От изнеможения она уже не в состоянии была со мной говорить, но ее аромат продолжал восхищать меня. Опасаясь погубить ее, я летел тихонько над верхушками деревьев, избегая малейшего толчка. Таким образом, я с предосторожностями добрался до дворца из темных туч, где меня ждал отец.
– Что тебе нужно? – спросил он. – Отчего ты оставил лес на берегах Индии? Я его вижу отсюда. Вернись и уничтожь его поскорее.
– Хорошо, – ответил я, показывая ему розу.– Но позволь мне оставить у
тебя это сокровище, которое я хочу спасти.
– Спасти! – воскликнул он и зарычал от гнева. – Ты хочешь что-то спасти?
Одним дуновением он вышиб из моих рук розу, которая исчезла в пространстве, рассыпая кругом свои поблекшие лепестки.
Я бросился за нею, чтобы схватить хоть один лепесток. Но царь, грозный и неумолимый, в свою очередь, схватил меня, повалил, придавил коленом мою грудь и с силою оторвал мне крыла, так, что перья с них полетели в пространство вслед за лепестками розы.
– Несчастный! – сказал он. – Ты проникся состраданием, теперь ты мне больше не сын. Ступай на Землю к злополучному духу жизни, который оказывает мне сопротивление. Посмотрим, сделает ли он что-нибудь из тебя, когда теперь, по моей милости, ты уже ни к чему не годен.
Толкнув меня в бездонную пропасть, он навеки отрекся от меня.
Я покатился до лужайки и, разбитый, уничтоженный, оказался рядом с розой. А она была весела и благоухала больше прежнего.
– Что за чудо? Я думал, что ты умерла, и оплакивал тебя. Разве ты одарена способностью возрождаться после смерти?
– Разумеется, – ответила она, – так же, как и все существа, поддерживаемые духом жизни. Взгляни на окружающие меня бутоны. Сегодня вечером я уже утрачу свой блеск и должна буду заботиться о своем возрождении, а мои сестры будут пленять тебя своею красотой и благоуханием. Останься с нами. Разве ты нам не друг и товарищ?
Я был до того унижен своим падением, что проливал слезы на землю, к которой отныне чувствовал себя прикованным. Мои рыдания растрогали духа жизни. Он явился мне в образе лучезарного ангела и сказал:
– Ты познал сострадание, ты пожалел розу, за это я пожалею тебя. Твой отец силен, но я сильнее его, потому что он уничтожает, а я созидаю.С этими словами он прикоснулся ко мне, и я превратился в хорошенького румяного ребенка. За плечами у меня внезапно выросли такие крылышки, как у бабочек, и я с восхищением принялся летать.
– Останься с цветками под сенью лесов, – сказал мне дух. – Теперь эти зеленые своды будут укрывать и защищать тебя. Впоследствии, когда мне удастся победить ярость стихии, ты сможешь облетать всю Землю, где тебя будут благословлять и воспевать. А ты, прекрасная роза, ты первая обезоружила гнев своею красотою! Будь же символом грядущего примирения враждебных ныне сил природы. Поучай также будущие поколения. Цивилизованные народы захотят все использовать для своих целей. Мои драгоценные дары – кротость, красота, грация – будут казаться им чуть ли не ниже, чем богатство и сила. Покажи им, милая роза, что нет высшего могущества, чем способность очаровывать и примирять. Я даю тебе титул, который никто у тебя не осмелится отнять во веки веков. Провозглашаю тебя царицей цветов. Учреждаемое мною царство божественно и действует только очарованием.
С этого дня я зажил мирно, а люди, животные и растения горячо полюбили меня. Благодаря своему божественному происхождению я могу выбирать себе место жительства где угодно, но я преданный слуга жизни, которой содействую своим благотворным дыханием, и не хочу покинуть дорогой Земли, где меня удерживает моя первая и вечная любовь. Да, милые цветочки, я верный поклонник розы, а следовательно, ваш брат и друг.
– В таком случае устрой нам бал! – воскликнули цветы шиповника. – Мы будем веселиться и воспевать хвалу нашей царице, розе востока с сотней лепестков.Ветерок зашевелил своими хорошенькими крылышками, и над моей головою начались оживленные танцы, сопровождаемые шуршанием веток и шелестом листьев, которые заменяли бубны и кастаньеты. От увлечения некоторые дикие розы порвали свои бальные платья и осыпали своими лепестками мои волосы. Но это не помешало им плясать дальше, припевая:
– Да здравствует красавица роза, победившая своею кротостью сына царя бурь! Да здравствует добрый ветерок, оставшийся другом цветов!
Когда я сообщила своему учителю все, что слышала, то он заявил, что я больна и что мне надо дать слабительного. Однако бабушка выручила меня и сказала ему:
– Очень жалею вас, если вы сами никогда не слышали, о чем говорят цветы. Я хотела бы вернуть те времена, когда я их понимала. Это свойство детей. Не смешивайте свойства с недугами!
Размеренной жизни хозяйки поместья она предпочла полную взлетов и падений профессию писателя. В ее произведениях главенствовали идеи свободы и гуманизма, а в душе бушевали страсти. Пока читатели боготворили романистку, поборники морали считали Санд олицетворением вселенского зла. На протяжении всей жизни Жорж отстаивала себя и свое творчество, вдребезги разбивая закостенелые представления о том, как должна выглядеть женщина.
Детство и юность
Амандина Аврора Люсиль Дюпен родилась первого июля 1804 года в столице Франции – Париже. Отец литераторши – Морис Дюпен – выходец из знатного рода, который праздному существованию предпочел военную карьеру. Мать романистки – Антуанетта-Софи-Виктория Делаборд, дочь птицелова – имела скверную репутацию и зарабатывала на жизнь танцами. Из-за происхождения матери аристократичные родственники на протяжении долгого времени не признавали Амандину. Смерть главы семейства перевернула жизнь Санд с ног на голову.
Госпожа Дюпен (бабушка писательницы), которая ранее отказывалась от встреч с внучкой, после кончины горячо любимого сына признала Аврору, но общего языка с невесткой так и нашла. Между женщинами часто возникали конфликты. Софи-Виктория боялась, что после очередной ссоры престарелая графиня назло ей лишит Амандину наследства. Дабы не испытывать судьбу, она покинула усадьбу, оставив дочь на попечении свекрови.
Детство Санд нельзя назвать счастливым: она крайне редко общалась со сверстниками, а служанки бабушки при каждом удобном случае выказывали ей неуважение. Круг общения писательницы ограничивался престарелой графиней и учителем месье Дешартром. Девочка так сильно хотела иметь друга, что выдумала его. Верного соратника Авроры звали Корамбе. Это волшебное существо было и советчиком, и слушателем, и ангелом-хранителем.
Амандина тяжело переживала разлуку с матерью. Девочка видела ее лишь изредка, приезжая с бабушкой в Париж. Госпожа Дюпен стремилась свести влияние Софи-Виктории к минимуму. Устав от чрезмерной опеки, Аврора задумала побег. Графиня прознала о намерении Санд и отправила отбившуюся от рук внучку в Августинский католический монастырь (1818-1820 годы).
Там писательница познакомилась с религиозной литературой. Превратно истолковав текст Священного Писания, впечатлительная особа на протяжении нескольких месяцев вела аскетичный образ жизни. Отождествление со святой Терезой привело к тому, что Аврора лишилась сна и аппетита.
Портрет Жорж Санд в молодости Неизвестно, чем мог закончиться этот опыт, если бы аббат Премор вовремя не вразумил ее. Из-за упаднических настроений и постоянных болезней Жорж более не могла продолжать обучение. С благословения настоятельницы бабушка забрала внучку домой. Свежий воздух пошел Санд на пользу. Через пару месяцев от религиозного фанатизма не осталось и следа.
Несмотря на то что Аврора была богата, умна и хороша собой, в обществе она считалась совершенно неподходящей кандидатурой на роль жены. Низменное происхождение матери делало ее не вполне равноправной в среде аристократической молодежи. Графиня Дюпен не успела подыскать внучке жениха: она умерла, когда Жорж было 17 лет. Начитавшаяся работ Мабли, Лейбница и Локка девушка осталась на попечении у неграмотной матери.
Пропасть, образовавшаяся за время разлуки между Софи-Викторией и Санд, была непомерно большой: Аврора любила читать, а мать считала это занятие пустой тратой времени и постоянно забирала у нее книги; девочка стремилась в просторный дом в Ноане – Софи-Виктория держала ее в маленькой квартирке в Париже; Жорж горевала о бабушке – бывшая танцовщица то и дело осыпала почившую свекровь грязными ругательствами.
После того как Антуанетте не удалось принудить дочь выйти замуж за человека, вызывавшего в Авроре крайнюю степень отвращения, разъяренная вдова волоком притащила Санд в монастырь и пригрозила ей заточением в келье-темнице. В тот момент юная литераторша осознала, что освободиться от гнета деспотичной матери ей поможет брак.
Личная жизнь
Еще при жизни об амурных похождениях Санд слагали легенды. Злопыхатели приписывали ей романы со всем литературным бомондом Франции, утверждая, что из-за нереализованного в полной мере материнского инстинкта женщина подсознательно выбирала мужчин намного моложе ее. Также ходили слухи и о любовной связи литераторши с ее подругой, актрисой Мари Дорваль.
Женщина, имевшая огромное количество поклонников, была замужем лишь однажды. Ее мужем (с 1822 по 1836 год) был барон Казимир Дюдеван. В этом союзе писательница родила сына Мориса (1823 год) и дочь Соланж (1828 год). Ради детей разочаровавшиеся друг в друге супруги до последнего пытались сохранить брак. Но непримиримость во взглядах на жизнь оказалась сильнее желания вырастить сына и дочь в полной семье.
Аврора не скрывала своей любвеобильной натуры. Она состояла в открытых отношениях с поэтом Альфредом де Мюссе, композитором и пианистом-виртуозом . Отношения с последним оставили глубокую рану в душе Авроры и нашли свое отражение в произведениях Санд «Лукреция Флориани» и «Зима на Майорке».
Настоящее имя
Дебютный роман «Роз и Бланш» (1831 год) – результат сотрудничества Авроры с Жюлем Сандо, близким другом писательницы. Совместная работа, как и большая часть фельетонов, опубликованных в журнале «Фигаро», была подписана их общим псевдонимом – Жюль Санд. Второй роман «Индиана» (1832 год) литераторы также планировали написать в соавторстве, но из-за болезни беллетрист не принимал участия в создании шедевра, и Дюдеван самолично написала произведение от корки до корки.
Сандо наотрез отказался под общим псевдонимом выпускать в свет книгу, к созданию которой он не имел никакого отношения. Издатель в свою очередь настаивал на сохранении криптонима, с которым читатели были уже знакомы. Из-за того что семья романистки была против выставления их фамилии на всеобщее обозрение, печататься под своим настоящим именем писательница не могла. По совету друга Аврора заменила Жюля на Жоржа, а фамилию оставила без изменений.
Литература
Романы, опубликованные вслед за «Индианой» («Валентина», «Лелия», «Жак»), поставили Жорж Санд в ряды демократических романтиков. В середине 30-х годов Аврора увлекалась идеями сенсимонистов. Работы представителя социального утопизма Пьера Леру («Индивидуализм и социализм», 1834 год; «О равенстве», 1838 год; «Опровержение эклектизма», 1839 год; «О гуманности», 1840 год) вдохновили литераторшу на написание ряда произведений.
В романе «Мопра» (1837 год) прозвучало осуждение романтического бунтарства, а в «Орасе» (1842 год) произошло развенчание индивидуализма. Вера в творческие возможности простых людей, пафос национально-освободительной борьбы, мечта об искусстве, служащем народу, пронизывают и дилогию Санд – «Консуэло» (1843 год) и «Графиню Рудольштадт» (1843 год).
В 40-х годах литературная и общественная деятельность Дюдеван достигла своего апогея. Писательница участвовала в издании левореспубликанских журналов и поддерживала рабочих поэтов, пропагандируя их творчество («Диалоги о поэзии пролетариев», 1842 год). В своих романах она создала целую галерею резко отрицательных образов представителей буржуа (Бриколен – «Мельник из Анжибо», Кардонне – «Грех господина Антуана»).
В годы Второй империи в творчестве Санд появились антиклерикальные настроения (реакция на политику Луи Наполеона). Ее роман «Даниелла» (1857 год), содержащий нападки на католическую религию, вызвал скандал, а газету «Ла Пресс», в которой он публиковался, закрыли. После этого Санд отошла от общественной деятельности и писала романы в духе ранних произведений: «Снеговик» (1858 год), «Жан де ля Рош» (1859 год) и «Маркиз де Вильмер» (1861 год).
Творчеством Жорж Санд восхищались и , и , и , и Герцен, и даже .
Смерть
Последние годы жизни Аврора Дюдеван провела в своем имении во Франции. Она занималась детьми и внуками, которые обожали слушать ее сказки («О чем говорят цветы», «Говорящий дуб», «Розовое облако»). Под конец жизни Жорж даже заслужила прозвище «добрая дама из Ноана».
Легенда французской литературы ушла в небытие 8 июня 1876 года (в 72 года). Причиной смерти Санд стала кишечная непроходимость. Именитая писательница была похоронена в семейном склепе в Ноане. Друзья Дюдеван – Флобер и Дюма-сын – присутствовали при ее захоронении. Узнав о кончине литераторши, гений поэтического арабеска написал:
«Оплакиваю умершую, приветствую бессмертную!»
Литературное наследие писательницы сохранилось в сборниках поэм, драм и романов.
Помимо прочего, в Италии режиссер Джорджо Альбертацции по мотивам автобиографического романа Санд «История моей жизни» снял телефильм, а во Франции были экранизированы произведения «Прекрасные господа из Буа-Доре» (1976 год) и «Мопра» (1926 год и 1972 год).
Библиография
- «Мельхиор» (1832 год)
- «Леоне Леони» (1835 год)
- «Младшая сестра» (1843 год)
- «Кероглу» (1843 год)
- «Карл» (1843 год)
- «Жанна» (1844 год)
- «Исидора» (1846 год)
- «Теверино» (1846 год)
- «Мопра» (1837 год)
- «Мастера мозаики» (1838 год)
- «Орко» (1838 год)
- «Спиридион» (1839 год)
- «Грех господина Антуана» (1847 год)
- «Лукреция Флориани» (1847 год)
- «Мон-Ревеш» (1853 год)
- «Маркиз де Вильмер» (1861 год)
- «Исповедь молодой девушки» (1865 год)
- «Нанон» (1872 год)
- «Бабушкины сказки» (1876 год)
Очень жалею вас, если вы сами никогда не слышали, о чем говорят цветы.
Я хотела бы вернуть те времена, когда я их понимала. Это свойство детей. Не смешивайте свойства с недугами!
Когда я была маленькой, меня очень мучило, что я не могу разобрать, о чем говорят цветы. Мой учитель ботаники уверял, что они ни о чем не говорят. Не знаю, был ли он глух или скрывал от меня правду, но он клялся, что цветы совсем не разговаривают.
Между тем я знала, что это не так. Я сама слышала их неясный лепет, в особенности по вечерам, когда уже садилась роса. Но они говорили так тихо, что я не различала слов. К тому же они были очень недоверчивы, и если я шла по саду между клумбами или же по полю, то они шептали друг другу: «Тсс!» По всему ряду как бы передавалась тревога: «Замолчите, а то любопытная девочка подслушивает вас».
Но я добивалась своего. Я научилась ступать так осторожно, чтобы не задеть ни одной былинки, и цветы не слышали, как я подходила к ним близко. И тогда, притаившись под деревьями, чтобы они не видели моей тени, я наконец поняла их речь.
Надо было напрягать все свое внимание. У цветов голоса были такие тоненькие, нежные, что дуновение ветерка или жужжание какой-нибудь ночной бабочки совершенно заглушало их.
Не знаю, на каком языке они разговаривали. Это не был ни французский, ни латинский, которым меня в то время обучали, но я его отлично понимала. Мне даже кажется, что я его понимала лучше других знакомых мне языков.
Однажды вечером мне удалось, лежа на песке, не проронить ни слова из того, что говорилось в углу цветника. Я старалась не шелохнуться и услышала, как один из полевых маков заговорил:
- Господа, пора уже покончить с этими предрассудками. Все растения одинаково благородны. Наше семейство не уступит никакому другому. Пусть кто угодно признает розу царицей, но я заявляю, что с меня довольно, я и не считаю никого вправе называть себя более знатным, чем я.
- Я не понимаю, чем так кичится семейство роз. Скажите, пожалуйста, разве роза красивее и стройнее меня? Природа и искусство общими усилиями увеличили число наших лепестков и сделали наши краски особенно яркими. Мы, несомненно, богаче, так как у самой роскошной розы бывает много-много двести лепестков, a у нас - до пятисот. А уж таких оттенков лилового и даже почти синего цвета, как у нас, розе никогда не добиться.
- Скажу про себя, - вмешался бойкий вьюнок, - я принц Дельфиниум. В моем венчике отражается небесная лазурь, а мои многочисленные родичи владеют всеми розовыми переливами. Как видите, пресловутая царица во многом может нам позавидовать, а что касается ее хваленого аромата, то...
- Ах, уж и не говорите об этом, - с жаром перебил полевой мак. - Меня просто раздражают вечные толки о каком-то аромате. Ну, что такое аромат, скажите, пожалуйста? Условное понятие, придуманное садовниками и бабочками. Я нахожу, что у роз неприятный запах, а у меня приятный.
- Мы ничем не пахнем, - сказала астра, - и этим доказываем свою порядочность и благовоспитанность. Запах свидетельствует о нескромности или хвастовстве. Цветок, уважающий себя, не станет бить в нос. Достаточно того, что он красив.
- Я с вами не согласен! - воскликнул махровый мак, отличавшийся сильным ароматом. - Запах есть отражение ума и здоровья.
Голос махрового мака был заглушён дружным смехом. Гвоздики держались за бока, а резеда раскачивалась из стороны в сторону. Но, не обращая на них внимания, он стал критиковать форму и цвет розы, которая отвечать не могла - все розовые кусты незадолго перед тем были подрезаны, и на молодых побегах лишь появились маленькие бутончики, туго стянутые зелеными свивальниками.
Богато одетые анютины глазки высказались против махровых цветов, а так как в цветнике преобладали махровые, то начались всеобщие неудовольствия. Впрочем, все так завидовали розе, что скоро помирились между собою и стали наперерыв ее высмеивать.
Ее сравнивали даже с кочаном капусты, причем говорили, что кочан, во всяком случае, и толще, и полезнее. Глупости, которые я слушала, вывели меня из терпения, и, топнув ногой, я вдруг заговорила на языке цветов:
- Замолчите! Вы все вздор мелете! Я думала услышать здесь чудеса поэзии, а, к своему крайнему разочарованию, нашла в вас только соперничество, тщеславие, зависть!
Наступило глубокое молчание, и я убежала из сада.
Посмотрю-ка, думала я, может, полевые цветы разумнее этих чванливых садовых растений, которые получают от нас искусственную красоту и в то же время как бы заражаются нашими предрассудками и ошибками.
Под тенью живой изгороди я пробиралась к полю. Мне хотелось знать, неужели и спирии, которых называют царицами поля, так же горды и завистливы. Дорогою я остановилась около большого шиповника, на котором все цветы вели разговор.
Надо вам сказать, что во времена моего детства еще не существовало многочисленных сортов роз, которые впоследствии были получены искусными садоводами посредством колировок. Тем не менее, природа не обделила нашей местности, где в диком виде росли разнообразные розы. А в саду у нас водилась сентифолия - роза с сотнею лепестков; родина ее неизвестна, но ее происхождение обыкновенно приписывают культуре.
Для меня, как и для всех тогда, эта сентифолия представляла идеал розы, и я вовсе не была уверена, как мой учитель, что она лишь порождение искусного садоводства. Из книг я знала, что еще в глубокой древности роза восхищала людей своей красотой и своим ароматом. Конечно, им в ту пору не была известна чайная роза, которая уж вовсе не пахнет розой, и все эти прелестные породы, которые теперь до бесконечности разнообразят, но, по существу, искажают истинный тип розы. Меня стали учить ботанике, но я понимала ее по-своему. У меня было тонкое обоняние, и я непременно хотела, чтобы аромат считался одним из главных признаков цветка. Мой учитель, нюхавший табак, не разделял моего увлечения. Он был восприимчив только к запаху табака, и если нюхал какое-нибудь растение, то потом уверял, что от него щекочет в носу.
Я во все уши слушала, о чем говорил шиповник над моею головою, так как уже с первых слов я поняла, что речь идет о происхождении розы.
- Побудь еще с нами, милый ветерок, - говорили цветы шиповника. - Мы расцвели, а прекрасные розы на клумбах еще спят в своих зеленых оболочках. Смотри, какие мы свежие и веселые, и если ты нас немного покачаешь, то у нас будет такой же нежный аромат, как у нашей славной царицы.
- Замолчите, вы ведь только дети севера. Я минутку поболтаю с вами, но не думайте равняться с царицей цветов.
- Милый ветерок, мы ее уважаем и обожаем, - ответили цветы шиповника. - Мы знаем, как ей завидуют другие цветы. Они уверяют, что роза не лучше нас, что она дочь шиповника и своею красотой обязана только колировке и уходу. Мы сами необразованные и не умеем возразить. Ты старше и опытнее нас. Скажи, знаешь ли ты что-нибудь о происхождении розы?
- Как же, с нею связана и моя собственная история. Слушайте и никогда этого не забывайте!
Вот что рассказал ветерок.
- В те времена, когда земные создания еще говорили языком богов, я был старшим сыном царя бурь. Концами своих черных крыльев я касался противоположных точек горизонта. Мои огромные волосы переплетались с облаками. Вид у меня был величественный и грозный. В моей власти было собрать с запада все тучи и разостлать их непроницаемой пеленой между Землей и Солнцем.
Долго я с отцом и братьями царствовал над бесплодной планетой. Нашей задачей было все уничтожать и разрушать. Когда мои братья и я устремлялись со всех сторон на этот беспомощный и маленький мир, то казалось, что жизнь никогда не сможет появиться на бесформенной глыбе, ныне называемой Землею. Если отец мой чувствовал усталость, то ложился отдыхать на тучах, предоставляя мне продолжать его разрушительную работу. Но внутри Земли, сохранявшей еще неподвижность, скрыт был могучий божественный дух - дух жизни, который стремился наружу и однажды, разбивая горы, раздвигая моря, собирая кучу пыли, проложил себе дорогу. Мы удвоили свои усилия, но только содействовали росту бесчисленных созданий, которые благодаря своей малой величине ускользали от нас или сопротивлялись нам самою своею слабостью. На теплой еще поверхности земной коры, в расщелинах, в водах появились гибкие растеньица, плавучие раковинки. Тщетно мы гнали яростные волны на эти крошечные создания. Жизнь беспрестанно появлялась в новых формах, словно терпеливый и изобретательный гений творчества решил приспособить все органы и потребности существ к обуреваемой нами среде.
Нам начало надоедать это сопротивление, по виду такое слабое, но на деле непреодолимое. Мы уничтожали целые семейства живых созданий, но на их место являлись другие, более приспособленные к борьбе, которую они благополучно выдерживали. Тогда мы решили собраться с облаками, чтобы обсудить положение и попросить у нашего отца новые подкрепления.
В то время, как он отдавал нам свои распоряжения, Земля, ненадолго отдохнувшая от наших преследований, успела покрыться множеством растений, среди которых двигались мириады животных самых разнообразных пород, искавшие себе пристанища и пищи в огромных лесах, на склонах могучих гор или в прозрачных водах огромных озер.
- Ступайте, - сказал царь бурь, отец мой. - Смотрите, Земля вырядилась, как невеста, собирающаяся вступить в брак с Солнцем. Разведите их. Соберите огромные тучи, дуйте изо всех сил. Пусть ваше дыхание выворачивает деревья, сплющивает горы, взбаламутит моря. Идите и не возвращайтесь, пока останется хоть одно живое существо, хоть одно растение на этой проклятой Земле, где жизнь хочет водвориться нам наперекор.
Мы отправились сеять смерть в обоих полушариях. Рассекая облачную завесу, как орел, я помчался в страны Дальнего востока, туда, где на покатых низменностях, спускающихся к морю под знойным небом, среди сильной влаги водятся исполинские растения и лютые звери. Я отдохнул от прежнего утомления и теперь чувствовал необыкновенный подъем сил. Я гордился тем, что несу погибель слабым созданиям, которые осмеливались не поддаваться мне с первого раза. Одним взмахом крыла я дочиста выметал целую местность, одним дуновением я выламывал целый лес и безумно, слепо радовался тому, что я сильнее всех могучих сил природы.
Внезапно я почувствовал незнакомый мне аромат и, удивляясь этому новому ощущению, остановился, чтобы сообразить, откуда оно взялось. Тогда я впервые увидел создание, которое появилось во время моего отсутствия, нежное, изящное, прелестное создание - розу!
Я кинулся, чтобы раздавить ее. Она пригнулась, легла на землю и сказала мне:
- Пожалей меня! Ведь я такая красивая и кроткая! Вдохни мой аромат, тогда ты меня пощадишь.
Я вдохнул ее аромат - и внезапное опьянение смягчило мою ярость. Опустившись около нее на землю, я заснул.
Когда я проснулся, роза уже выпрямилась и стояла, слегка покачиваясь от моего спокойного дыхания.
- Будь мне другом, - сказала она, - не покидай меня. Когда твои ужасные крылья сложены, ты мне нравишься. Какой ты красивый! Верно, ты царь лесов! В твоем нежном дуновении я слышу чудную песню. Останься здесь или возьми меня с собой. Я хочу посмотреть вблизи на Солнце и облака.Я положил розу к себе на грудь и полетел. Но вскоре мне показалось, что она умирает. От изнеможения она уже не в состоянии была со мной говорить, но ее аромат продолжал восхищать меня. Опасаясь погубить ее, я летел тихонько над верхушками деревьев, избегая малейшего толчка. Таким образом, я с предосторожностями добрался до дворца из темных туч, где меня ждал отец.
- Что тебе нужно? - спросил он. - Отчего ты оставил лес на берегах Индии? Я его вижу отсюда. Вернись и уничтожь его поскорее.
- Хорошо, - ответил я, показывая ему розу.- Но позволь мне оставить у
тебя это сокровище, которое я хочу спасти.
- Спасти! - воскликнул он и зарычал от гнева. - Ты хочешь что-то спасти?
Одним дуновением он вышиб из моих рук розу, которая исчезла в пространстве, рассыпая кругом свои поблекшие лепестки.
Я бросился за нею, чтобы схватить хоть один лепесток. Но царь, грозный и неумолимый, в свою очередь, схватил меня, повалил, придавил коленом мою грудь и с силою оторвал мне крыла, так, что перья с них полетели в пространство вслед за лепестками розы.
- Несчастный! - сказал он. - Ты проникся состраданием, теперь ты мне больше не сын. Ступай на Землю к злополучному духу жизни, который оказывает мне сопротивление. Посмотрим, сделает ли он что-нибудь из тебя, когда теперь, по моей милости, ты уже ни к чему не годен.
Толкнув меня в бездонную пропасть, он навеки отрекся от меня.
Я покатился до лужайки и, разбитый, уничтоженный, оказался рядом с розой. А она была весела и благоухала больше прежнего.
- Что за чудо? Я думал, что ты умерла, и оплакивал тебя. Разве ты одарена способностью возрождаться после смерти?
- Разумеется, - ответила она, - так же, как и все существа, поддерживаемые духом жизни. Взгляни на окружающие меня бутоны. Сегодня вечером я уже утрачу свой блеск и должна буду заботиться о своем возрождении, а мои сестры будут пленять тебя своею красотой и благоуханием. Останься с нами. Разве ты нам не друг и товарищ?
Я был до того унижен своим падением, что проливал слезы на землю, к которой отныне чувствовал себя прикованным. Мои рыдания растрогали духа жизни. Он явился мне в образе лучезарного ангела и сказал:
- Ты познал сострадание, ты пожалел розу, за это я пожалею тебя. Твой отец силен, но я сильнее его, потому что он уничтожает, а я созидаю.С этими словами он прикоснулся ко мне, и я превратился в хорошенького румяного ребенка. За плечами у меня внезапно выросли такие крылышки, как у бабочек, и я с восхищением принялся летать.
- Останься с цветками под сенью лесов, - сказал мне дух. - Теперь эти зеленые своды будут укрывать и защищать тебя. Впоследствии, когда мне удастся победить ярость стихии, ты сможешь облетать всю Землю, где тебя будут благословлять и воспевать. А ты, прекрасная роза, ты первая обезоружила гнев своею красотою! Будь же символом грядущего примирения враждебных ныне сил природы. Поучай также будущие поколения. Цивилизованные народы захотят все использовать для своих целей. Мои драгоценные дары - кротость, красота, грация - будут казаться им чуть ли не ниже, чем богатство и сила. Покажи им, милая роза, что нет высшего могущества, чем способность очаровывать и примирять. Я даю тебе титул, который никто у тебя не осмелится отнять во веки веков. Провозглашаю тебя царицей цветов. Учреждаемое мною царство божественно и действует только очарованием.
С этого дня я зажил мирно, а люди, животные и растения горячо полюбили меня. Благодаря своему божественному происхождению я могу выбирать себе место жительства где угодно, но я преданный слуга жизни, которой содействую своим благотворным дыханием, и не хочу покинуть дорогой Земли, где меня удерживает моя первая и вечная любовь. Да, милые цветочки, я верный поклонник розы, а следовательно, ваш брат и друг.
- В таком случае устрой нам бал! - воскликнули цветы шиповника. - Мы будем веселиться и воспевать хвалу нашей царице, розе востока с сотней лепестков.Ветерок зашевелил своими хорошенькими крылышками, и над моей головою начались оживленные танцы, сопровождаемые шуршанием веток и шелестом листьев, которые заменяли бубны и кастаньеты. От увлечения некоторые дикие розы порвали свои бальные платья и осыпали своими лепестками мои волосы. Но это не помешало им плясать дальше, припевая:
- Да здравствует красавица роза, победившая своею кротостью сына царя бурь! Да здравствует добрый ветерок, оставшийся другом цветов!
Когда я сообщила своему учителю все, что слышала, то он заявил, что я больна и что мне надо дать слабительного. Однако бабушка выручила меня и сказала ему:
- Очень жалею вас, если вы сами никогда не слышали, о чем говорят цветы. Я хотела бы вернуть те времена, когда я их понимала. Это свойство детей. Не смешивайте свойства с недугами!
О чем говорят цветы
Когда я была маленькой, меня очень мучило, что я не могу разобрать, о чем говорят цветы. Мой учитель ботаники уверял, что они ни о чем не говорят. Не знаю, был ли он глух или скрывал от меня правду, но он клялся, что цветы совсем не разговаривают.
Между тем я знала, что это не так. Я сама слышала их неясный лепет, в особенности по вечерам, когда уже садилась роса. Но они говорили так тихо, что я не различала слов. К тому же они были очень недоверчивы, и если я шла по саду между клумбами или же по полю, то они шептали друг другу: «Тсс!» По всему ряду как бы передавалась тревога: «Замолчите, а то любопытная девочка подслушивает вас».
Но я добивалась своего. Я научилась ступать так осторожно, чтобы не задеть ни одной былинки, и цветы не слышали, как я подходила к ним близко. И тогда, притаившись под деревьями, чтобы они не видели моей тени, я наконец поняла их речь.
Надо было напрягать все свое внимание. У цветов голоса были такие тоненькие, нежные, что дуновение ветерка или жужжание какой-нибудь ночной бабочки совершенно заглушало их.
Не знаю, на каком языке они разговаривали. Это не был ни французский, ни латинский, которым меня в то время обучали, но я его отлично понимала. Мне даже кажется, что я его понимала лучше других знакомых мне языков.
Однажды вечером мне удалось, лежа на песке, не проронить ни слова из того, что говорилось в углу цветника. Я старалась не шелохнуться и услышала, как один из полевых маков заговорил:
Господа, пора уже покончить с этими предрассудками. Все растения одинаково благородны. Наше семейство не уступит никакому другому. Пусть кто угодно признает розу царицей, но я заявляю, что с меня довольно, я и не считаю никого вправе называть себя более знатным, чем я.
Я не понимаю, чем так кичится семейство роз. Скажите, пожалуйста, разве роза красивее и стройнее меня? Природа и искусство общими усилиями увеличили число наших лепестков и сделали наши краски особенно яркими. Мы, несомненно, богаче, так как у самой роскошной розы бывает много-много двести лепестков, a у нас - до пятисот. А уж таких оттенков лилового и даже почти синего цвета, как у нас, розе никогда не добиться.
Скажу про себя, - вмешался бойкий вьюнок, - я принц Дельфиниум. В моем венчике отражается небесная лазурь, а мои многочисленные родичи владеют всеми розовыми переливами. Как видите, пресловутая царица во многом может нам позавидовать, а что касается ее хваленого аромата, то...
Ах, уж и не говорите об этом, - с жаром перебил полевой мак. - Меня просто раздражают вечные толки о каком-то аромате. Ну, что такое аромат, скажите, пожалуйста? Условное понятие, придуманное садовниками и бабочками. Я нахожу, что у роз неприятный запах, а у меня приятный.
Мы ничем не пахнем, - сказала астра, - и этим доказываем свою порядочность и благовоспитанность. Запах свидетельствует о нескромности или хвастовстве. Цветок, уважающий себя, не станет бить в нос. Достаточно того, что он красив.
Я с вами не согласен! - воскликнул махровый мак, отличавшийся сильным ароматом. - Запах есть отражение ума и здоровья.
Голос махрового мака был заглушён дружным смехом. Гвоздики держались за бока, а резеда раскачивалась из стороны в сторону. Но, не обращая на них внимания, он стал критиковать форму и цвет розы, которая отвечать не могла - все розовые кусты незадолго перед тем были подрезаны, и на молодых побегах лишь появились маленькие бутончики, туго стянутые зелеными свивальниками.
Богато одетые анютины глазки высказались против махровых цветов, а так как в цветнике преобладали махровые, то начались всеобщие неудовольствия. Впрочем, все так завидовали розе, что скоро помирились между собою и стали наперерыв ее высмеивать. Ее сравнивали даже с кочаном капусты, причем говорили, что кочан, во всяком случае, и толще, и полезнее. Глупости, которые я слушала, вывели меня из терпения, и, топнув ногой, я вдруг заговорила на языке цветов:
Замолчите! Вы все вздор мелете! Я думала услышать здесь чудеса поэзии, а, к своему крайнему разочарованию, нашла в вас только соперничество, тщеславие, зависть!
Наступило глубокое молчание, и я убежала из сада.
Посмотрю-ка, думала я, может, полевые цветы разумнее этих чванливых садовых растений, которые получают от нас искусственную красоту и в то же время как бы заражаются нашими предрассудками и ошибками.
Под тенью живой изгороди я пробиралась к полю. Мне хотелось знать, неужели и спирии, которых называют царицами поля, так же горды и завистливы. Дорогою я остановилась около большого шиповника, на котором все цветы вели разговор.
Надо вам сказать, что во времена моего детства еще не существовало многочисленных сортов роз, которые впоследствии были получены искусными садоводами посредством колировок. Тем не менее, природа не обделила нашей местности, где в диком виде росли разнообразные розы. А в саду у нас водилась сентифолия - роза с сотнею лепестков; родина ее неизвестна, но ее происхождение обыкновенно приписывают культуре.
Для меня, как и для всех тогда, эта сентифолия представляла идеал розы, и я вовсе не была уверена, как мой учитель, что она лишь порождение искусного садоводства. Из книг я знала, что еще в глубокой древности роза восхищала людей своей красотой и своим ароматом. Конечно, им в ту пору не была известна чайная роза, которая уж вовсе не пахнет розой, и все эти прелестные породы, которые теперь до бесконечности разнообразят, но, по существу, искажают истинный тип розы. Меня стали учить ботанике, но я понимала ее по-своему. У меня было тонкое обоняние, и я непременно хотела, чтобы аромат считался одним из главных признаков цветка. Мой учитель, нюхавший табак, не разделял моего увлечения. Он был восприимчив только к запаху табака, и если нюхал какое-нибудь растение, то потом уверял, что от него щекочет в носу.
Я во все уши слушала, о чем говорил шиповник над моею головою, так как уже с первых слов я поняла, что речь идет о происхождении розы.
Побудь еще с нами, милый ветерок, - говорили цветы шиповника. - Мы расцвели, а прекрасные розы на клумбах еще спят в своих зеленых оболочках. Смотри, какие мы свежие и веселые, и если ты нас немного покачаешь, то у нас будет такой же нежный аромат, как у нашей славной царицы.
Замолчите, вы ведь только дети севера. Я минутку поболтаю с вами, но не думайте равняться с царицей цветов.
Милый ветерок, мы ее уважаем и обожаем, - ответили цветы шиповника. - Мы знаем, как ей завидуют другие цветы. Они уверяют, что роза не лучше нас, что она дочь шиповника и своею красотой обязана только колировке и уходу. Мы сами необразованные и не умеем возразить. Ты старше и опытнее нас. Скажи, знаешь ли ты что-нибудь о происхождении розы?
Как же, с нею связана и моя собственная история. Слушайте и никогда этого не забывайте!
Вот что рассказал ветерок.
В те времена, когда земные создания еще говорили языком богов, я был старшим сыном царя бурь. Концами своих черных крыльев я касался противоположных точек горизонта. Мои огромные волосы переплетались с облаками. Вид у меня был величественный и грозный. В моей власти было собрать с запада все тучи и разостлать их непроницаемой пеленой между Землей и Солнцем.
Долго я с отцом и братьями царствовал над бесплодной планетой. Нашей задачей было все уничтожать и разрушать. Когда мои братья и я устремлялись со всех сторон на этот беспомощный и маленький мир, то казалось, что жизнь никогда не сможет появиться на бесформенной глыбе, ныне называемой Землею. Если отец мой чувствовал усталость, то ложился отдыхать на тучах, предоставляя мне продолжать его разрушительную работу. Но внутри Земли, сохранявшей еще неподвижность, скрыт был могучий божественный дух - дух жизни, который стремился наружу и однажды, разбивая горы, раздвигая моря, собирая кучу пыли, проложил себе дорогу. Мы удвоили свои усилия, но только содействовали росту бесчисленных созданий, которые благодаря своей малой величине ускользали от нас или сопротивлялись нам самою своею слабостью. На теплой еще поверхности земной коры, в расщелинах, в водах появились гибкие растеньица, плавучие раковинки. Тщетно мы гнали яростные волны на эти крошечные создания. Жизнь беспрестанно появлялась в новых формах, словно терпеливый и изобретательный гений творчества решил приспособить все органы и потребности существ к обуреваемой нами среде.
- Кристаллические решетки в химии Ионная кристаллическая решетка
- Отличительные черты личности
- Аномальные зоны тверской
- Про легендарную разведывательную "Бешеную роту", позывной "Гюрза" История роты гюрзы
- Общая характеристика кишечнополостных, образ жизни, строение, роль в природе
- Современные инновационные технологии в образовании
- Презентация "самые вредные достижения цивилизации"